Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

Анна ни секунды не сомневалась насчет того, какая судьба ожидает дело Рюландера. Полицеймейстер — не настоящий полицейский, а кабинетный чиновник, который в жизни не допросил ни одного подозреваемого, не говоря уже о расследовании убийства. Он будет ждать вещей вроде тех, что показывают по телевизору. Орудие убийства, отпечатки пальцев, ДНК. Отслеживание мобильных телефонов, брызги крови и другие улики — все то, чем набиты детективные сериалы. Он ни кроны не поставит из своего любимого бюджета на что-то столь простое и ненаучное, как старая добрая полицейская интуиция. Анна уже представляла себе, что он скажет.

При Рюландере не обнаружили мобильного телефона? Вероятно, он потерял его еще раньше. Или продал, кто его знает? А что касается положения кресла, то, может, Рюландеру нравилось рулить полулежа, не прибегая должным образом к помощи зеркал или педалей. Рана на ноге? С чего вы взяли, что она вообще как-то связана с его смертью?

Худшее во всем этом вымышленном разговоре с полицеймейстером — это что он до некоторой степени справедлив. У Анны до сих пор не было надежных доказательств того, что Рюландера убили. Она не сомневалась, что четверо друзей лгут; она только не знала, как это доказать. И что еще хуже — у нее нет ни следов, ни зацепок.

Зазвонил телефон. Секретарша вежливо представилась и сказала:

— К вам посетитель. Некая Лиза Савич. Вы, видимо, назначили встречу. Хотите, чтобы я ее проводила?

Лиза Савич производила такое же приятное впечатление, как и вчера; они пожали друг другу руки. Она снова была в вязаном джемпере, джинсах и ботинках, но сегодня дополнила свой наряд шарфом, призванным защищать горло от осеннего ветра. После вчерашних волнений Анна совсем забыла про встречу с дочерью Рюландера. Лучше поговорить с Лизой, чем сидеть, не сводя глаз с телефона.

— Я приехала не только из-за папы, — начала Лиза, усаживаясь на стул для посетителей; голос у нее оказался мягкий, акцент выдавал уроженку центральной Швеции. — Мама умерла, когда мне было одиннадцать лет. Я родилась, когда ей было чуть за двадцать, она еще не готова была иметь детей. Может, из-за наркотиков, может, еще из-за чего. В общем, она отдала меня в приемную семью, когда я была совсем маленькой. Мама меня не бросила, — продолжила Лиза, прежде чем Анна успела что-нибудь сказать. — Когда она хорошо себя чувствовала и не сидела на игле, она меня навещала, присылала подарки на день рождения. Она и мои приемные родители поддерживали отношения, после маминой смерти они даже привели в порядок ее квартиру.

Анна подалась вперед; несмотря на все происшествия последних дней, ей хотелось знать продолжение этой истории.

— А папа? — спросила она. Лиза пожала плечами:

— Он приезжал с мамой раз или два, но я была маленькой и ничего не помню. У меня в альбоме есть пара старых фотографий, где мы все втроем сидим в саду. Не слишком счастливая семья, скажем так.

Она грустно улыбнулась, и Анна едва удержалась от ответной улыбки.

— Когда мама умерла, мы с ним перестали общаться. Но пару лет назад я стала размышлять, кто я. Так бывает с детьми, которые выросли у приемных родителей. Мне захотелось больше узнать о маме. Все, о чем она не рассказывала. Какой она была в молодости, о чем мечтала. Почему жила так, как жила. Поэтому я связалась с отцом.

Лиза чуть застенчиво улыбнулась, словно ждала, что Анна что-нибудь скажет, а потом продолжила:

— Он сидел в тюрьме, и я написала ему письмо. Спросила о нем, о маме и как они познакомились. К моему удивлению, он ответил. Не то чтобы подробно ответил, но согласился встретиться. Когда он вышел, мы несколько раз обедали вместе. Он рассказал, что они с мамой из одних мест, в Сконе, познакомились в детском доме. И стали настолько близки, что иногда притворялись братом и сестрой, а не парочкой. За пару лет до моего рождения он сел, потом они разошлись и дальше то сходились, то расходились до самой маминой смерти в 2002 году. Отец сказал, что мама была любовью всей его жизни. Подозреваю — специально для меня сказал.

Молодая женщина неловко улыбнулась.

— После нашей первой встречи папа объявлялся где-то пару раз в год. Почти всегда просил помочь. Дать денег в долг.

— Вы ему помогали?

— Да, когда была возможность, и нет, я не дурочка, я понимала, что не получу назад ни эре. Папа не был святым. Но моя приемная мама всегда говорила, что иногда надо совершать добрые поступки даже ради не очень хороших людей.

Анна кивнула. Лиза Савич ей чем-то нравилась. Голос, мягкие черты, то, что она не осуждала других. Мать бросила ее, отец знать ее не хотел, и все же молодая женщина не держала на них зла. Была ли Анна такой в ее возрасте? Наверное, нет. К тридцати годам она уже пять лет прослужила в полиции, и ее вера в добро успела сильно пострадать.