Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

— Это место называется Норрбликка, — резко сказала Мари. — И нет, я ничего такого не слышала. Насколько я помню, шел сильный дождь. Да, дорогой?

Бруно кивнул.

— Лило как из ведра. Канаву у дома затопило. Мне пришлось выйти с лопатой. — Он хотел было продолжить историю, но замолчал, встретившись взглядом с Мари. Наградой ему был еле заметный кивок.

Мари улыбнулась Фрибергу.

— Нет, мы не видели этого человека, Рюландера или как там его, последние двадцать семь лет. И в воскресенье вечером мы оба были дома. Может быть, запишете, чтобы не возникло недопонимания? — Последняя фраза прозвучала ядовито, в ней не было ничего от фальшивой доверительности остальной беседы.

— Симон Видье, — произнесла Анна. И хотя имя прозвучало не в первый раз, Анна отметила, что Бруно слегка дернулся. — В ночь его смерти вы оба были на каменоломне. Рюландер в своем письме написал, что знает правду о тех событиях. И хочет, чтобы вы заплатили. — Анна внимательно наблюдала за четой Сорди и заметила, что Фриберг тоже не спускает с них глаз.

Рот Мари превратился в жесткую черту, глаза сузились. Бруно теперь выглядел куда более встревоженным.

— Смерть моего двоюродного брата была несчастным случаем, — несколько раздраженно сказала Мари. — Это установило полицейское расследование. И мы говорили на допросах, что все легли спать срезу после полуночи, когда он и его спутница уже уехали. — Мари кивнула на фотографию Рюландера. — Начался дождь, и все расползлись по палаткам. Мы с Кариной… мы с Кайей, — поправилась она, — спали в одной палатке, Бруно и Алекс — в другой. Симон всегда спал один.

— Почему? — спросил Фриберг.

Бруно пожал плечами.

— Ему так хотелось. В первые годы, как мы разбивали лагерь, у нас была палатка на четверых, но Симону не нравилось спать с кем-то. Он предпочитал по вечерам уезжать домой.

— Почему Алекс и Карина не спали в одной палатке? Они ведь были парой? — спросила Анна.

Супруги Сорди переглянулись. Кажется, они не ожидали этого вопроса.

— В последний год гимназии отношения между Алексом и Кариной начали портиться, — сказала Мари после некоторого колебания. — Они окончательно порвали друг с другом через несколько месяцев, когда Карина сбежала из Неданоса, то есть я хочу сказать — Кайя, — снова поправилась Мари.

— Как Алекс это воспринял? — спросила Анна. Фриберг вопросительно взглянул на нее.

Мари и Бруно опять переглянулись.

— Не очень хорошо, — промямлил Бруно.

— Это тогда он оказался в клинике?

Воцарилось молчание. Бруно и Мари беспокойно пошевелились.

— Мы не знаем, — сказала Мари. Голос выдал ее, а взгляд и напряженная верхняя губа подтвердили, что Мари лжет.

Анна еще несколько секунд подержала паузу, потом кивнула Фрибергу, прося продолжать допрос.

— Каким вам показался Симон, когда ложился спать?

— Как обычно. — Мари пыталась держать лицо, но вопросы об Алексе вывели ее из равновесия. — Мы пожелали друг другу спокойной ночи, а потом… — Мари отвернулась и прикусила губу. — Потом. — Голос у нее дрогнул.

Бруно поднялся, обнял жену и ласково прижал ее голову к своей. Мари была чуть выше мужа, и если бы не глубокая печаль на их лицах, они выглядели бы немного забавно.

— Больше мы Симона живым не видели, — тихо сказал Бруно.

— И ни вы, ни Алекс не покидали палатку?

Бруно покачал головой.

— За всю ночь ни разу.

— Вы в этом абсолютно уверены? — спросил Фриберг. Бруно раздраженно глянул на него:

— Вы когда-нибудь спали в палатке на двоих?

Фриберг кивнул.

— Значит, знаете, что это такое. Вот лежите вы рядом с кем-то. Чтобы открыть и закрыть палатку, надо потянуть как минимум две молнии. Ни выйти, ни войти незамеченным невозможно. Тем более что человек вышел бы под дождь и промок насквозь. Никто из нас ночью не выходил — ни я, ни Алекс, ни Карина, ни Мари. Симон поскользнулся на камнях и убился насмерть в каких-нибудь десяти метрах от нас, спавших в палатках. Вы понимаете, как нам тяжело это сознавать? — Он нежно погладил жену по спине.

Фриберг снова кивнул и покосился на Анну. Она не собиралась сдаваться, пока не получит ответ еще на один вопрос. Анна спросила:

— Бруно, почему ты не прыгнул в воду, чтобы вытащить Симона? Мари ведь прыгнула.

Бруно вдруг разозлился. Он открыл было рот, словно собираясь заорать, однако совладал с собой.

— Я проснулся от криков Мари, — угрюмо сказал он. — Пока мы с Алексом обувались и вылезали из палатки, прошло несколько минут. Карина тоже только проснулась, и когда мы поняли, кто кричит, спустились к воде, Мари уже насквозь промерзла, и ей пришлось выпустить Симона. Мы помогли ей выбраться. Там жутко холодно, в разгар лета больше трех-четырех минут не выдержишь, а Мари пробыла в воде дольше.