Элис Фини - Его и ее

Она достала телефон, но он не работал. Я уже знала, что рядом с этим домом невозможно поймать сигнал и что она никогда не оставит своих девочек. Я слушала, как она какое-то время ходила взад-вперед, а затем снова начала их искать. Смирившись с тем, что их нельзя найти, Кэт сожгла записку и сделанные Рейчел фото в камине внизу, а потом вернулась в спальню. Я не была уверена, решится она это или нет, но большинство матерей сделают все что угодно для своих дочерей. Я сделала.

Я хотела, чтобы Кэтрин убила себя, потому что знала, что тогда все станут обвинять ее в убийствах. У нее был самый лучший мотив после того, как с ней поступили эти девочки. Я спряталась под кроватью и стала ждать, зажав в руке нож на случай, если он мне понадобится. Я слышала все, что она делала, — ставила стул, снимала туфли перед тем, как встать на него, плакала — но не видела этого. Она долго накидывала петлю на шею, но только потом я обнаружила, что она поменяла узел. Очевидно, ее этому научил отец.

Насколько я тогда знала, все шло по плану. Я услышала, как она сошла со стула и как заскрипела потолочная балка, когда она закачалась на ней. Но тут неожиданно явился муж Кэтрин — мерзкий оператор, — и мне пришлось убить его тоже. Он закричал, как девчонка, увидев Кэтрин, качающуюся на балке. И я ударила его ножом, не дав ему шанса обернуться и увидеть меня. Затем размозжила ему череп чугунным пресс-папье, которое заметила на туалетном столике. Его не должно было здесь быть. Как и Анны. Мне пришлось снова спрятаться, когда она поднялась наверх. Я отменила их бронирование в гостинице только потому, что думала — она поедет ко мне домой. Я всегда хотела только этого — чтобы она вернулась домой.

Убив мужа Кэт, я посмотрела на нее. Петля по-прежнему висела на ее шее, глаза были закрыты, и я не сомневалась, что она тоже мертва. Но думаю, она была хорошей актрисой. Готовой сделать все, чтобы спасти своих детей, точно как я. Наверное, она видела мое лицо, но я этого не поняла, потому что немного позже она узнала меня.

Признаюсь, что испугалась, когда натолкнулась на нее в лесу. Кэт могла сообщить Анне и полиции, что я наделала. Но она стала орать как сумасшедшая, требуя, чтобы ей сказали, где ее девочки. Я не сказала, и она ударила меня моим ножом. Конечно, ее дочери были в полном порядке. Просто я немного усыпила их и положила спать в сарае, где их вскоре нашла полиция. Я бы никогда не причинила вред ребенку. Я же не монстр.

Иногда мне кажется, что Анна знает — я убила этих женщин, как убила ее отца. По-другому я не могу объяснить, почему она подобрала нож, который Кэтрин выбросила в лесу, и спрятала его в своей дамской сумочке. Думаю, она его узнала. Ведь я взяла его в доме Джека из набора, который подарила им на свадьбу.

— Что ты делаешь?

Оливия входит ко мне в спальню, и я понимаю, что грезила наяву. Мозг гуляет сам по себе, когда хочет, но не потому, что у меня деменция, а просто потому, что я старая. Я не принимаю таблетки, которые дают мне врачи, а сажаю их в почву, как семена. Когда придет мое время, я элегантно уйду, но не раньше. Прийя Пэтел приходит ко мне и задает вопросы, но это никакого отношения не имеет к доброте. Это и не совпадение; совпадений не существует. Надо всегда убирать висящие нитки, иначе вещь будет смотреться неряшливо.

Ребенок подходит ближе и забирается ко мне на колени. Она пристально смотрит на браслет дружбы, который я делаю.

Он почти готов.

Я сжимаю в кулаке красно-белые хлопковые нити, чтобы их не было видно, как всегда, меня поражают старческие пятна на моей коже и ее схожесть с пергаментом. Затем кладу браслет в старую деревянную шкатулку для драгоценностей, которая принадлежала Анне. Я знаю, что Оливия это увидела. Дети всегда видят гораздо больше, чем мы хотим или знаем.

— Симпатичный, — говорит она.

— Правда? — откликаюсь я.

— Это подарок мне? — спрашивает она с дерзкой ухмылкой.

— Нет, это для другого человека, когда он придет ко мне в следующий раз.

Вид у Оливии опечаленный.

— Не беспокойся, у меня для тебя тоже кое-что есть.

Я достаю из гардероба костюм шмеля, и девочка визжит от восторга. Анна и Джек тоже выглядят довольными, когда ребенок бросается из моей спальни через гостиную в сад и начинает бегать кругами. Я сама сшила его здесь на уроках кройки и шиться. Я довольно хорошо владею ниткой и иголкой.

— Я скучаю по моим трудолюбивым пчелам, — говорю я Оливии, наблюдая за ней из-за двери.