Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

— Верю ли я вам? — я либо засмеюсь, либо заплачу: сейчас подойдут оба варианта. — Вам не кажется, что причина всех моих проблем в том, что я верю своим близким?

Он едва заметно придвигается вперед.

— Нет, не кажется. Я думаю, что человек, которому вы не верите, — это вы сами. Ваши искаженные сны — это результат того, что вы не в состоянии осознать правду о том, что на самом деле случилось с вами в ваш пятый день рождения. Этот Джон Питерс и ваша одержимость Мартой, как мне кажется, — часть вашего нестабильного состояния. И знаете, что еще я думаю?

Его тихий голос будто прижимает меня к стулу, давя своим весом, несмотря на то что я отчаянно хочу вскочить на ноги и сбежать оттуда. Я ничего не говорю. Не могу оторвать от него взгляд.

— Единственный способ примириться с прошлым — это лечь на долговременное лечение. Его я вам предложить не смогу.

От его слов я подскакиваю с такой скоростью, что стул подо мной раскачивается. Мысль о том, что он предлагает, заставляет меня похолодеть, приводит в ярость и смятение, я едва стою на ногах.

Он продолжает сидеть, при этом его голос звучит еще спокойнее, чем раньше.

— Очень скоро вы сломаетесь, Лиза. Я много раз видел такие срывы. Однажды вы обнаружите, что просто не можете встать с кровати. Или будете заниматься своими повседневными делами и вдруг внезапно начнете разваливаться на части. Вы разобьетесь на тысячу кусочков, гадая, сможете ли когда-нибудь снова собрать себя в одно целое. Вам нужно получить помощь сейчас, пока не поздно. Я могу порекомендовать…

Я не даю ему возможности договорить. Образы, которые он нарисовал, — это кошмар, к которому я не могу вернуться. Может, он прав? У меня нервный срыв?

Я жадно тянусь за бутылкой воды на прикроватной тумбочке. Когда прохладная влага смягчает мое пересохшее горло, я понимаю, что мне нужно поесть. Но как я могу есть, когда я так опустошена? Бурлящие мысли и мигающие изображения у меня в голове закручиваются в тугие узлы.

Марта убивает кошку.

Марта с биркой Бетти и в своем лучшем коктейльном платье в стиле пятидесятых.

Марта с доктором Уилсоном.

Доктор Уилсон рассказывает моим родителям мою самую сокровенную тайну.

Ростки марихуаны.

Бетти.

Марта.

Доктор Уилсон.

Папа.

Бетти.

Черный. Черный. Черный.

Оставьте меня в покое. Оставьте. Меня. В покое.

Я сжимаю голову руками, пытаясь избавиться от мучительных образов этой головоломки. Мне хочется рыдать до тех пор, пока я не вывернусь наизнанку. Но что мне это даст? Я почувствую себя полной отчаяния развалиной и буду жалеть себя еще больше. А меня уже тошнит от жалости к себе. От низкой самооценки. Оттого, что я не чувствую себя достойной жить в этом мире.

Я глотаю еще воды. На вкус слегка застоявшаяся, но я следую своему новому правилу проживания в этом доме и не трогаю ничего, в чем не уверена на сто процентов. Если Марта готова отравить кошку, можно быть уверенной, что она будет готова отравить и меня. Возможно, это звучит как слова параноика. Но не может быть никаких сомнений в том, что она бы страшно обрадовалась, если бы меня вывезли из этого дома в деревянном ящике. Без сомнения, так же, как и Джона Питерса, несмотря на то что я не нашла тому свидетельств.

Когда я ставлю бутылку с водой обратно, то снова испытываю странное ощущение боевой готовности. Я чувствую возбуждение. Нет, скорее душевный подъем. Сажусь в постели с осознанием, что родилась заново. Что пришла в мир, который наполнен только красотой. И вот тогда я их и слышу. Голоса.

Как мне кажется, они не похожи на голоса Джека и Марты. Я прислушиваюсь. Голоса отчетливо слышны. Это женщина и дети.

Я сплю? Бодрствую во сне? Я знаю, что нет. Чтобы убедиться в этом, включаю прикроватную лампу. Да, в комнате стало светло. Я прикасаюсь к поверхности письменного стола. Он тверд и неподвижен.

Все это реально, но я все еще слышу голоса из столовой так ясно, как будто они рядом со мной в спальне. Тут я замечаю еще кое-что. Чернота стен становится лучшим цветом на свете, источающим силу и загадку. Как я не замечала этого раньше? Какой это потрясающий цвет. Он имеет полное право находиться в этой комнате. Стены двигаются туда-сюда с ритмичной грациозностью, как будто дышат. Я встаю с кровати и прикладываю руку к стене, которая словно повторяет движения вздымающейся и опускающейся грудной клетки. Она твердая, но обволакивает мою руку, словно мягкий пластик. Как так получается?