Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Осталось пятнадцать минут.

Напряжение в груди возрастало. В жизни мне не было так страшно. Я вспомнил Шону с ее цифровой фотографией. А если и впрямь мистификация? Если Элизабет все-таки мертва? Как же я буду жить?

«Глупости», — одернул я себя. Пустая трата сил.

Она жива, и точка. Без вариантов.

Я уселся поудобнее и начал ждать.

— Он здесь, — сообщил по телефону Эрик Ву.

Ларри Гэндл выглянул из тонированного окна фургона. Дэвид Бек сидел на том самом месте, где они и ожидали, одетый как уличный панк. На лице его алели царапины и цвели синяки.

Гэндл покачал головой:

— Понять не могу, как ему удалось сюда прорваться.

— Мы легко можем спросить у него самого, — сказал Ву своим необычным голосом.

— Надо быть, как никогда, осторожным, Эрик.

— Разумеется.

— Все на местах?

— Конечно.

Гэндл взглянул на часы:

— Она появится с минуты на минуту.

Самой внушительной постройкой между улицами Салливан и Томпсон была башня из бурого кирпича, возвышавшаяся в южной части Вашингтон-сквер-парка. Большинство людей считают, что эта башня — часть Мемориальной церкви Джадсона. На самом деле все не так. Уже около двух десятилетий в башне расположены общежитие для студентов и некоторые административные отделы Нью-Йоркского университета. Каждый, кто притворится, будто идет по делу, может с легкостью попасть наверх.

Отсюда прекрасно виден весь парк. Она посмотрела вниз и заплакала.

Бек пришел. Он был одет в самый идиотский наряд, какой только можно вообразить. С другой стороны, она ведь сама предупреждала, что за ним могут следить. Вот он сидит на скамейке — одинокий, напряженный, правая нога нервно подрагивает. С Дэвидом всегда так, когда он волнуется.

— Ах, Бек…

Боль и отчаяние в ее голосе.

Что же она наделала?

Как все глупо…

Ей пришлось заставить себя отвернуться. Ноги задрожали, она сползла на пол, прижавшись спиной к кирпичной стене башни. Бек пришел на ее зов.

И они пришли тоже.

Нет сомнений. Она заметила как минимум троих. На самом деле их, конечно, больше. И фургон. Она позвонила по номеру, указанному на боку машины. Никто не ответил. Проверила название фирмы «Краски B&T». Такой фирмы не существовало.

Ее план раскрыт. Несмотря на предосторожности, они все поняли и пришли.

Она закрыла глаза. Глупо. Как глупо было думать, будто у нее что-то выйдет. Как она осмелилась даже надеяться? Тоска победила здравый смысл. Она наивно убедила себя, что найденные на озере трупы — некий знак судьбы, призыв к действию, тогда как на самом деле это лишь очередной виток той страшной истории.

Глупо.

Она выпрямилась и разрешила себе еще раз взглянуть на Бека. Сердце стукнуло тяжело, как камень о стену. Отсюда он казался таким маленьким, несчастным и одиноким. Привык ли Бек к тому, что ее нет в живых? Скорее всего. Наладил ли какую-то свою, отдельную от нее жизнь? Вероятно. И наладил, выходит, только для того, чтобы теперь она по глупости перевернула все вверх тормашками?

Получается, да.

Из глаз снова полились слезы.

Она вытащила из кармана билеты на самолет. Готовность. Ее козырем всегда была готовность к любым неожиданностям, иначе она бы не выжила. Поэтому она и запланировала их встречу здесь, в полном народу парке, где знала каждый уголок и таким образом получала преимущество над теми, кто попытался бы ей помешать.

Даже самой себе она не признавалась, что возможность… нет, слабая надежда встретиться все же существовала.

Теперь и ее нет.

Захлопнулась, если вообще была, узкая лазейка к счастью.

Пора идти. Одной. И на этот раз — навсегда.

Интересно, как отреагирует Бек, когда поймет, что она уже не появится? Будет ли терзать компьютер в тщетной надежде получить еще одно сообщение? Всматриваться в лица прохожих, надеясь увидеть ее лицо? Или просто забудет обо всем и станет жить дальше? И чего ей больше хочется — чтобы он забыл или чтобы помнил?

Не важно. Сейчас главное — спасение. В первую очередь его спасение. Выбора нет. Пора идти.

С трудом отвела она взгляд от фигуры на скамейке и поспешила вниз по лестнице. Она выйдет через запасной выход прямо на Западную Третью улицу так, что ей не придется даже показываться в парке. Толкнув тяжелую металлическую дверь, она вышла на улицу Салливан и поймала такси.

Села на заднее сиденье и закрыла глаза.

— Куда? — спросил водитель.

— Аэропорт Кеннеди.

Прошло уже слишком много времени.