Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

— Расскажи, — попросил я.

— Пять лет назад я сбежала от мужа. Крей был… — Она закрыла глаза. — Он очень плохо обращался со мной. Подробности ни к чему. Мы жили в Крэмдене, недалеко от Канзас-Сити. В конце концов я не выдержала и сбежала — после того, как попала в больницу. Вот и все, что тебе следует знать. Ладно?

Я кивнул.

— Родных у меня нет. Друзья были, но я не желала их впутывать. Крей сумасшедший, он не хотел меня отпускать. Он угрожал… — Ее голос задрожал. — Не важно… Я не хотела никого подвергать риску и пошла в приют для жертв насилия. Меня приняли. Я сказала им, что хочу уехать, начать новую жизнь. Понимаешь, Крей работает в полиции… Ты не представляешь, на что он способен. Я так долго жила в страхе. Это невозможно объяснить.

Я придвинулся ближе, сжимая ее руку. Мне приходилось общаться с жертвами избиений, и я мог ее понять.

— Приют помог мне уехать в Европу, в Стокгольм. Там пришлось довольно трудно. Я работала официанткой и чувствовала себя очень одиноко. Мне очень хотелось вернуться, но я боялась. Боялась мужа. И через полгода почувствовала, что схожу с ума. Мне все еще снились кошмары — о том, как Крей находит меня…

Ее голос надорвался. Я не знал, как утешить ее, и попытался придвинуть свой стул еще ближе, хоть это и было невозможно. Она благодарно улыбнулась.

— А потом я встретила одну женщину, американку, — она тоже жила там, в Швеции. Сначала мы осторожничали, но в ней было что-то такое… Наверное, мы просто почувствовали, что обе — беглянки. И еще — страшно одинокие. Хотя у нее была семья — муж и дочь. Они тоже боялись, что их найдут, — сначала я не знала почему.

— Это была Шейла Роджерс?

— Да.

— А ее муж… — Я нервно сглотнул. — Мой брат?

Она кивнула.

— У них была дочь — Карли.

Все вставало на свои места.

— Мы с Шейлой очень подружились, а потом и с Кеном… Правда, он не сразу стал доверять мне. Я переехала к ним, помогала, сидела с девочкой. У тебя просто замечательная племянница, Уилл. Умница, красавица… Я не верю во всякую мистику, но вокруг нее просто аура какая-то…

Моя племянница… Дочь Кена. Подумать только! И я ее никогда не видел!

— Твой брат все время говорил о тебе, Уилл. Он упоминал, конечно, и мать, и отца, и Мелиссу, но ты был для него как свет в окошке. Он следил за твоей карьерой, все знал о твоей работе в «Доме Завета». Кен тогда был в бегах уже, наверное, лет семь. Я думаю, ему тоже было одиноко. Потом уже, когда он стал доверять мне, мы часто подолгу беседовали. И чаще всего Кен говорил о тебе.

Я опустил глаза и стал рассматривать старбаксовскую коричневую салфетку, на которой был напечатан какой-то глупый стишок — что-то про аромат. Салфетки были такого цвета, потому что их делали из макулатуры и не применяли отбеливателя.

— Ты что? — забеспокоилась она.

— Все в порядке. — Я поднял взгляд. — А что было потом?

— Я позвонила в Америку одной подружке. Она сказала, что Крей нанял частного детектива и они выяснили, что я в Стокгольме. Я страшно перепугалась и решила переехать. Я уже говорила, что мы с Креем жили в Миссури. Вот и подумала, что если перееду в Нью-Йорк, то буду в большей безопасности. Но мне нужны были надежные документы — на случай, если Крей будет продолжать охотиться за мной. И у Шейлы то же самое: она только поменяла имя, а документы никуда не годились. И мы придумали простой план…

— Вы поменялись, — кивнул я. Догадаться было несложно.

— Вот именно. Она стала Норой Спринг, а я — Шейлой Роджерс. Это должно было запутать всех: и моего мужа, и тех, кто искал Шейлу.

Я задумался. Что-то все равно было не так.

— Ну хорошо, ты стала Шейлой Роджерс…

— Да.

— И отправилась в Нью-Йорк.

— Да.

— И случайно… — я сделал паузу, — встретила меня…

Нора улыбнулась:

— Это тебя удивляет, верно?

— Еще бы.

— Слишком странное совпадение, да?

— Пожалуй.

— Ну ладно, ты прав: это не было совпадением. — Она вздохнула. — Не знаю даже, как тебе объяснить, Уилл…

Я ждал, сжимая ее руку.

— Мне было так одиноко там, за границей. Я общалась только с твоим братом и Шейлой, ну и конечно, с Карли. Твой брат не переставая говорил о тебе, это звучало так… Так, будто ты совершенно необыкновенный, лучше всех на свете. Думаю, я уже тогда наполовину влюбилась в тебя. Вот и решила, что в Нью-Йорке обязательно познакомлюсь с тобой. Чтобы понять, какой ты на самом деле. И если все будет в порядке, даже расскажу, что твой брат жив и невиновен, хоть Кен и предупреждал, что это опасно. У меня не было определенных планов: я просто пришла в «Дом Завета». Но когда увидела тебя — называй это роком, судьбой или как угодно, — поняла, что для меня больше никого не существует и это навсегда.