Камилла Лэкберг - Серебряные крылья

— Ты ее любишь? — спросила Фэй.

Давид вопросительно посмотрел на нее.

— Кого?

— Свою жену, кого же еще?

Он чуть смущенно рассмеялся.

— Ах да, я должен был догадаться… После пятнадцати лет семейной жизни такой вопрос кажется даже забавным. Любить… Можно ли любить после пятнадцати лет повседневной рутины, рождения детей? Кто-то еще в состоянии любить?

— Звучит весьма цинично.

— Может быть. Или же мы с самого начала не подходили друг другу. Если уж быть до конца честным.

Он потряс головой, отвернулся от Фэй.

— То, что я говорю, звучит ужасно.

— Нет, говори.

Фэй взяла его под руку, они приближались к парку аттракционов. Восторженные крики, доносившиеся оттуда, звучали все громче.

Давид откашлялся.

— Пожалуй, о любви с самого начала речи не шло. Скорее это было удобно. Все сходилось, все совпадало, но чувства?.. Даже не знаю.

Он похлопал Фэй по руке:

— Тебе неприятно это слышать?

— Вовсе нет. Люди живут вместе по тысяче разных причин. Мало кому выпадает испытать любовь. Настоящую любовь.

— А ты ее испытала? — спросил он, останавливаясь.

В глубине души ей захотелось избежать его взгляда, не отвечать. Она слышала крики с аттракциона «Свободное падение» — люди, добровольно поднимавшиеся на верхотуру, чтобы ощутить, как щекочет в животе, когда они падают вниз… Пожалуй, именно так она воспринимала любовь.

— Да. Я любила Яка. Думала, я и неспособна никого так полюбить. Но этого оказалось недостаточно. Меня оказалось недостаточно. А потом появилась Жюльенна. Совершенно новая разновидность любви. И она перебила…

Голос изменил ей, она отвернулась. На мгновение все нахлынуло снова. Все, через что пришось пройти их семье. Сперва то, что делал Як. Потом — то, что сделала она, когда решила спасти их от него.

— Даже представить себе не могу, что тебе довелось пережить, — сказал Давид, и Фэй вздрогнула. На секунду она позабыла о его существовании. — Потерять ребенка… Фэй, я… мне так хотелось бы снять с твоих плеч эту тяжесть, но это никому не под силу.

Фэй встряхнулась, отогнала все чувства и воспоминания, требовавшие внимания. Если она позволит себе чувствовать и вспоминать, то не сможет сделать больше ни шагу.

— Как хорошо, что ты рядом, — сказала Фэй. — Что ты слушаешь…

Некоторое время они стояли молча на фоне мерцающих огней парка развлечений. Долго-долго никто из них не говорил ни слова. Потом Давид протянул ей руку.

— Пошли. Давай вернемся.

Фэй кивнула. Они развернулись и пошли обратно в сторону Страндвеген. Когда снова миновали «Страндбрюгган», Давид остановился и обернулся к ней.

— Искупаемся? — спросил он.

— Здесь?

— Да, сегодня теплый вечер, а мы живем в Северной Венеции. Мостки есть повсюду. Вон там, например.

Он указал на два больших плавучих дома и длинные деревянные мостки, уходящие в воду между ними. Не дожидаясь ее, почти бегом устремился туда. Из-за плавучих домов его практически не было видно с набережной. Наклонившись, он развязал ботинки. Фэй огляделась. Ни души. Мимо проезжали лишь редкие машины. Давид уже снял льняную рубашку, джинсы и ботинки. Носки. Трусы. В темноте мелькнули его бледные ягодицы, потом Фэй услышала бодрый крик, сменившийся мощным всплеском. Она наклонилась вперед. Давид плескался в воде в двух метрах от Фей, глядя на нее снизу вверх.

— Холодно, но здорово, — отрапортовал он. — Прыгай сюда.

Бросив взгляд через плечо, Фэй убедилась, что никого нет. Сбросив туфли, она положила платье рядом с кучей вещей Давида, оставшись в нижнем белье, разбежалась и пролетела, дрыгая ногами в воздухе, пока не врезалась в воду. Завопила в голос от страха и восторга. Холодная вода обжигала тело.

Они отплыли от берега и остановились, плескаясь на месте. Некоторое время, дрожа от холода, рассматривали огни города.

— Ты мне нравишься, — сказал Давид.

Слова звучали урывками — у него стучали зубы.

Фэй улыбнулась, ибо выглядело это комично, но внутри у нее так потеплело, что на какое-то время она забыла о холоде. Ей хотелось ответить, но она молчала. Когда-то Фэй дала себе слово больше не влюбляться, но теперь чувствовала, что ее оборона начала давать трещину. Давид умел ее рассмешить. И это джентльмен без скрытых мотивов. Напротив, он сам успешный бизнесмен, понимающий ее работу, а его улыбка заставляет ее растаять даже в холоднющей воде.

Когда они выбрались на берег и быстро накинули на себя одежду, Давид обнял ее за плечи и потер, чтобы согреть.