Себастьян Фитцек - Аэрофобия 7А

Франц выстелил холодильную камеру соломой и притащил металлическую раму с матрасом, к которой сейчас наручниками был прикован его демонстрационный объект. Но только за левую руку, всеми остальными конечностями Неле могла свободно двигать. Франц посчитал, что этого достаточно, если он будет находиться на расстоянии.

— Мой ребенок! Где он?

Неле попыталась встать и потянуть за собой импровизированную кровать, но не сдвинула металлическую раму ни на сантиметр и упала на колени. В белой ночной рубашке, которую он натянул на нее, босая и со свалявшимися волосами, она напоминала сумасшедшую.

— Хорошо. Очень хорошо, — сказал Франц и, плача, навел камеру на воинствующую мать. — Именно об этом и идет речь. Теперь вы понимаете, каково это, Неле?

— Где она?! Где мой ребенок? — кричала Неле ему.

— Именно этим вопросом задается каждое млекопитающее, у которого отбирают новорожденного детеныша. Каждая корова, которую разлучают с теленком, чтобы мы могли поглощать сыр, шоколад, йогурт и прочее, что делает нас толстыми и больными.

— Ты единственный больной здесь! — закричала она, брызгая слюной.

Он кивнул:

— Вот эта боль мне и нужна. Каждый, кто увидит это, не сможет больше закрывать глаза. Вот.

Франц ногой подвинул к ней желтый пластмассовый чемодан.

— Что там?

— Молокоотсос. — Франц указал на ее груди. — К сожалению, не электрический, но он тоже сойдет, — ответил он и рукавом рубашки утер слезы. О да, он понимал ее страх, и страдание, и беспокойство, но иногда ради хорошего нужно сделать что-то плохое. Какая революция без борьбы? Какая война без насилия?

— Ты знаешь, что с тобой случится, когда тебя найдут, — сказала Неле, тоже плача.

— Меня найдут, когда я этого захочу, — ответил Франц и снова направил на нее камеру.

В этот момент он ощутил легкое дуновение ветра своим вспотевшим затылком. Франц обернулся и лишь услышал, как чей-то голос произнес:

— Я в этом не уверен!

Затем в него полетел кирпич, ребром рассек лоб и расколол череп.

Неле

Неле увидела, как Франц сначала выронил камеру, а потом и сам, весь в крови, обмяк рядом с ней. У него не вырвалось ни звука, ни глухого стона, когда он, даже не пытаясь сопротивляться, упал лицом вниз на металлический пол.

Треск ломающегося носа и звук раскалывающегося черепа напомнили ей самый жуткий момент в шахте. Когда она была уже уверена в спасении и темнота над ней расступилась, потому что кто-то отодвинул деревянную крышку.

Тот, кто одним-единственным словом разрушил все ее надежды, крикнув «Сдохни!» и снова закрыв крышку люка.

Тот же самый, кто сейчас вернулся, чтобы предать ее еще раз.

— Давид, — хотела выкрикнуть Неле имя своего бывшего парня, но у нее вырвался лишь шепот, настолько сильно страх сжал ей горло.

— Ливио, — с улыбкой поправил он ее. — Я теперь снова представляюсь своим настоящим именем. Мне надоели эти дешевые штучки. Давид Купфер отслужил свое.

Он бросил кирпич на пол рядом с мертвым Францем, вытер пыльные перчатки о джинсы и осмотрелся в холодильной камере.

— Почему?! — крикнула она ему.

— Ты еще спрашиваешь? Ты меня заразила, шлюха. — Он дрожал от злости, вены пульсировали на обоих висках. — Ты не только хотела навязать мне ребенка. Теперь я до конца жизни должен таскаться в клинику в Веддинге, как ты. ВИЧ-положительный статус. Это твоя вина.

В приступе ярости он схватил мертвого Франца за воротник, поднял тело и потащил в сторону Неле.

— Значит, все это твой план? — в шоке спросила она.

Неле задавалась вопросом, как возможно, что за такое короткое время он из готового к насилию сталкера превратился в активного убийцу.

— Все это потому, что я тебя заразила? И потому, что ты не хочешь платить ребенку?

— Ты спятила? — Он протащил Франца еще полметра. — Я не имею никакого отношения к этому психу. Но он просто дар Божий. Твое заслуженное наказание.

Когда он говорил, в уголках его губ собралась слюна.

— Когда ты меня вышвырнула, я хотел позлить тебя и оставил в твоей квартире «подарочки».

Неле вспомнила о лезвии между диванными подушками.

— Но когда я узнал свой диагноз, хотел видеть тебя расплющенной, как автомобильные шины, которые я протыкал.

И мертвой, как та крыса, которую ты положил мне перед дверью.

— Но у меня не было плана. В отличие от этого психа. Черт, ты, похоже, умеешь доставать мужиков. Без понятия, почему он так на тебя разозлился, но то, что он с тобой устроил, мне нравится.