Себастьян Фитцек: Аэрофобия 7А

Так как взять свое импульсивное предложение обратно теперь уже было нельзя, Матс лишь спросил:

— Так вы берете мое место?

По лицу матери пробежала тень, и уже не нужно было разбираться в мимических микровыражениях лица, чтобы увидеть в ее глазах разочарование.

— Видите ли, господин…

— Крюгер.

— Рада с вами познакомиться, господин Крюгер. Меня зовут Салина Пиль. Видите ли, проблема не только в люльке. — Она указала на стенку, которая отделяла бортовую кухню от пассажирского салона и за которой где-то в глубине самолета находилось ее место. — Я сижу с группой подвыпивших шумных мужчин. Вы действительно согласны на такую компанию?

Проклятье .

Если бы Салина просто вежливо отказалась, он, наверное, дружелюбно кивнул, попрощался и прошел бы дальше. Но сейчас, зная, что она вдвойне нуждалась в помощи, он не мог бросить ее в беде.

— Мое предложение не такое уж и великодушное. Видите ли, я не собираюсь меняться с вами местами. У меня есть еще одно место на борту.

— Но… почему? — Она удивленно посмотрела на него.

— Я очень боюсь летать. Готовясь к этому полету, я проанализировал все доступные статистические данные по крушениям самолетов. Согласно статистике, есть места, на которых в случае катастрофы у пассажиров более высокие шансы выжить, чем на других.

Стюард приподнял одну бровь.

— И что?

— И я их все выкупил.

— Серьезно? — спросила Салина.

— По крайней мере, насколько это было возможно.

— А, так это вы, — сказал Валентино.

Матс не удивился, что был знаком бортовому персоналу. Слухи о его странном бронировании наверняка уже распространились среди членов экипажа.

— Сколько же мест вы забронировали? — поинтересовалась Салина.

— Четыре. Помимо А7 в бизнес-классе, еще 19F, 23D и 47F.

Глаза Салины округлились.

— Четыре? — не веря своим ушам, переспросила она.

Вообще-то он хотел забронировать семь, но другие места были уже заняты. Хотя и со свободными местами возникли немалые проблемы. Авиалиния предлагала возможность онлайн-бронирования для людей с избыточным весом, которым было необходимо два кресла. Но они, естественно, располагались рядом, а не в разных концах салона. Он сделал огромное количество звонков и написал множество мейлов, прежде чем сумел объяснить авиакомпании свои пожелания и убедить ответственных лиц, что он не сумасшедший и не террорист. Затем последовали проблемы с кредитным лимитом банковской карты, потому что его аэрофобия стоила, конечно, целого состояния. К счастью, он неплохо зарабатывал и, будучи одиноким, много лет жил достаточно скромно.

— Но зачем? Разве вы не могли просто выбрать одно место? — хотела знать Салина.

— Я собираюсь менять их во время полета, — объяснил Матс, чтобы окончательно всех запутать. — Безопасность мест зависит от того, взлетаем мы или садимся, пролетаем над сушей или водой.

Молодая мать нервно схватилась за волосы.

— И на каком этапе полета вы захотите вернуться в бизнес-класс?

— Ни на каком.

Если бы он разделся и начал танцевать перед ней голышом, женщина была бы меньше сбита с толку.

Матс вздохнул. Его все равно уже заклеймили чудаком, поэтому он решил сказать правду:

— В 2013 году американские ученые провели испытание с крушением пассажирского самолета в пустыне на границе с Мексикой. Своеобразный краш-тест для гражданской авиации.

— И в результате выяснилось, что место 7А самое безопасное? — спросила Салина.

У Валентино, похоже, пропал дар речи. Его челюсть отвисла еще больше, когда Матс объяснил:

— Деформация машины, участвовавшей в краш-тесте, показала, что в случае крушения первые семь рядов находятся в смертельно опасной зоне. Кресло 7А даже выбросило из «боинга».

Ребенок закашлял, потом начал тихо хныкать, а Матс закончил:

— 7А самое опасное место в самолете. Я забронировал его из суеверия. Просто хотел, чтобы оно обязательно осталось пустым на этом рейсе.

«Шансы на выживание девяносто пять процентов!»

Матс знал статистику до того, как ведущий семинара с самоуверенной улыбкой озвучил ее группе людей, страдающих аэрофобией.

«Даже если что-то вдруг произойдет, в случае крушения ваши шансы на выживание составляют девяносто пять процентов. Летать на самолете так же опасно, как ездить на лифте».

Аргентинский пилот не мог знать, что выбрал самое неудачное сравнение, чтобы подготовить своего наиболее проблемного пробанда к этому ночному перелету. В старинном многоквартирном доме в Реколете, [2] Район в центре Буэнос-Айреса, один из самых дорогих жилых районов города. где Матс держал психиатрическую частную практику, два года назад во время самовольных технических работ кабиной лифта был раздавлен управляющий домом. И Матс слышал его последние гортанные крики, когда собрался домой чуть позже обычного и тщетно ждал лифта на пятом этаже.