Себастьян Фитцек - Осколок

Марк молча кивнул, не в состоянии сконцентрироваться, потому что голос Бенни был не единственным в машине. Другой голос пел по-английски что-то о месте, куда нужно пойти вместе и которое известно только одному. Лишь спустя какое-то время он понял, что музыка доносилась из радиоприемника. Марк выключил его и взялся за ручку двери.

— Останови! — тихо сказал он.

Бенни покрутил пальцем у виска:

— Ни хрена.

— Я не хочу иметь никаких дел с убийцей.

— Ты теперь тоже начинаешь, как та ненормальная? Я никого не убивал!

Они выехали на перекресток с круговым движением у триумфальной колонны. Бенни поморщился. В «поло» пахло рвотой и дешевым парфюмом. Видимо, кто-то пытался скрыть первое последним.

— Тогда почему ты разъезжаешь с кровавым мусорным пакетом и целым складом оружия? — спросил Марк.

— Оружие принадлежит не мне.

— А кому?

— Валке.

— Что ты сделал?

— Ничего, я лишь одолжил денег.

— Для чего?

— Для одного надежного дела, но сейчас уже не важно. Я попросил Валку перевести их на счет моего делового партнера. Но сделка сорвалась, меня кинули.

— А что за деньги в спортивной сумке?

Бенни мельком взглянул на заднее сиденье, где лежала испачканная кровью холщовая сумка.

— Часть денег я оставил себе. Валка контрабандой передал их мне в больницу. Но мне не хватает другой половины, чтобы все вернуть.

Его брат держал руль одной рукой, другой массировал ногу, которой жал на педаль газа.

— И теперь за тобой охотится киллер?

— Типа того. Валка хотел списать мне долги, если я выполню для него работу.

Они перестроились и обогнали студента, который искал на улице 17-го Июня парковочное место. До университета, а значит, и следующего кругового перекрестка, оставался один светофор.

— Какую работу?

— Один журналист, Кен Зуковски, проводил расследование, посвященное Валке. Слишком тщательно проводил. Я должен был его убить и отрезать пальцы. Или наоборот. А затем покинуть город. — Он посмотрел в зеркало заднего вида. — Проклятье, я уже несколько часов назад должен был оказаться в Амстердаме. Теперь я труп.

— Почему?

Бенни вздохнул.

— Потому что я, разумеется, блефовал. Вчера вечером я был у Зуковски и предупредил его. Затем хотел обойти всех и попрощаться. Ну, ты знаешь, со всеми, кому я благодарен. С друзьями, знакомыми или даже незнакомыми, кто помог, когда мне было плохо. Как, например, профессор.

Он сунул руку в боковой карман куртки и достал мятый листок. В списке с десятью именами три первых были зачеркнуты, третьим был Хаберланд. Марк отметил, что его имя не значилось на листке.

— Поэтому я и поехал с вами за город. Пока ты прогуливался с Хаберландом, я положил ему часть денег Валки на кухонный стол. Он один из немногих, кто действительно заботился обо мне. Доктор это заслужил.

Значит, вот в чем дело. Постепенно все обретало смысл.

— Как и Леана? — спросил Марк.

Они остановились на светофоре, и Бенни удивленно посмотрел на него.

— Ты отблагодарил свою медсестру деньгами Валки?

— Пятнадцать тысяч, да, — кивнул Бенни после длительной паузы. — Я думал, что покину город прежде, чем Эдди захочет вернуть их обратно. Но он выставил ультиматум.

— Что в кровавом пакете? — спросил Марк, все еще сомневаясь.

— Свиная голова. Мой прощальный подарок для Валки. Он должен найти ее, когда откроет багажник, а я давно буду в другой стране.

Светофор загорелся зеленым светом, и тут словно прорвало дамбу, которая до этого мешала Бенни говорить. Он, не закрывая рта, рассказывал обо всем: как вчера ночью его остановил дорожный патруль, и полицейские чуть было не обнаружили в его багажнике оружие, которым он должен был убить журналиста. В конце он рассказал Марку и об убитой девочке.

— А потом появился ты с этой параноичкой, я не успел вовремя смыться, и теперь за мной гонятся люди Эдди.

Бенни рванул вправо и в последний момент выбрал съезд с кольца на Эрнст-Ройтер-плац. Они помчались вниз по Бисмаркштрассе в сторону Немецкой оперы.

— Почему ты никогда не обращался ко мне со своими финансовыми проблемами?

Марк поискал пакет с таблетками в куртке и решил, что выронил его в другой машине, во время аварии. Теперь ему лишь оставалось надеяться, что тошнота не усилится.

— Помимо того что в последнее время мы были не особо близки? — Бенни взглянул на него и рассмеялся. — У тебя нет девяноста тысяч евро.

«Господи. Так много?»

— Зачем, ради всего святого?