Себастьян Фитцек - Осколок

— Тебе лучше не знать.

Марк постарался не кричать. С братом было бесполезно ругаться, это еще никогда не помогало. Чем сильнее ты пытался достучаться до него, тем больше он замыкался в себе.

— Но почему Валка? Черт, я знаю людей, которые не будут разбивать тебе коленные чашечки, если ты задержишь платеж.

— Да? Если ты намекаешь на своего тестя, то я лишь посмеюсь.

— Почему?

— Он разорился.

— Что?

Желтый сигнал светофора сменился красным. Для Бенни это был знак ускориться, хотя все другие машины рядом с ними тормозили.

— Что ты имеешь в виду? — изумленно спросил Марк.

Бенни бросил взгляд в зеркало заднего вида, словно боялся, что их снова преследуют. Марк обернулся, но никого не заметил.

— Он не рассчитал со своей клиникой. Ты что, не читаешь газет?

«Нет. В последние недели внешний мир меня почти не интересовал».

— К тому же один из его хирургов имплантировал дефектные сердечные клапаны. Это не вина Константина, но процесс все равно ведется против него. Ему даже вилла больше не принадлежит, куда мы сейчас едем. — Бенни посмотрел на Марка: — Ты ведь еще туда хочешь или уже нет?

Человеческий мозг в состоянии отгородиться даже от неоспоримых истин, с которыми придется столкнуться всем: возраст, болезнь, увядание, собственная смерть. Это ждет каждого из нас и тем не менее кажется нереальным. Кто-то другой мешает карты, которыми мы играем, и, как бы часто мы ни отчаивались по этому поводу, в конечном счете благодарны за милость системы. Потому что продолжили бы мы свой жизненный путь, если бы могли заглянуть в будущее?

Этим вопросом задавался Марк, стоя перед виллой своего тестя. Бенни остался в машине и обещал ждать его на подъездной дорожке, хотя и сомневался в плане, который привел их сюда.

— Что ты ищешь? — спросил он Марка, перед тем как тот вышел из машины.

— Правду, — ответил Марк.

Константин пытался свести его с ума из-за своих долгов? Хотел объявить Марка недееспособным и в качестве опекуна распоряжаться доходами от продажи сценария? Как бы то ни было, Марк хотел вернуть свою жизнь, даже если это будет жизнь вдовца. И он знал, что Константин стоит между ним и правдой. Он должен серьезно поговорить с ним. Чтобы прекратить все это. Так или иначе.

Он заколотил в дверь. Раньше Константин держал запасной ключ в лодочном сарае, на случай если случайно захлопнет дверь. Но те неосторожные времена давно прошли. После взлома три года назад, в результате которого Сандра потеряла их первого ребенка, был привлечен эксперт по вопросам безопасности. С тех пор появилась система видеонаблюдения, которая сообщала о посетителях в доме ненавязчивым сигналом. А вместо ключа требовался соответствующий отпечаток пальца. Но сегодня Марку не пришлось прижимать указательный палец к холодному считывающему устройству. Потому что дверь была не заперта. Она открылась, когда он постучал.

— Кто-нибудь есть?

Марк вошел в холл и сразу почувствовал перемену, хотя все стояло на своих местах: маленький столик у входа, на который можно было положить телефон и ключи, большие мраморные шары, украшавшие обе лестницы наверх. И большое зеркало в серебряной раме, в котором посетители казались выше и стройнее, чем были на самом деле. Обычно это с порога приводило гостей в хорошее настроение, но сегодня Марк его так и не почувствовал. И не только потому, что его тесть никогда не оставлял дом незапертым.

А потому, что он услышал чужие голоса.

Мужчина и женщина. Оба звучали радостно и производили впечатление близких знакомых. Они вели разговор на втором этаже.

— Это я, — крикнул Марк вверх по лестнице. Никакого ответа. Только тихое хихиканье, за которым последовал длинный монолог мужчины.

Он начал подниматься по ступеням, по которым раньше ходил с Сандрой каждое второе воскресенье. Два раза в месяц Константин приглашал семью на чаепитие. После ранней смерти его жены все рассчитывали на то, что традиция оборвется, но он продолжил ее. Так что они по-прежнему ездили к нему, чтобы, сидя в библиотеке перед камином — всего в доме их было три, — поболтать о событиях прошедших дней. Каждое второе воскресенье. До аварии.

Марк добрался до верхней ступени, и голоса стали громче.

— Константин? — хрипло крикнул он. Уже несколько часов Марк ничего не пил, и язык казался посторонним предметом во рту.

Коридор перед ним протянулся в обе стороны. Слева находились гостевые спальни, справа — кабинет и библиотека, откуда доносились голоса.