Себастьян Фитцек - Осколок

— Вы знаете, кто я?

— Да, пойдемте.

Эмма натянула белоснежный капюшон на мокрые волосы и побежала. Лишь теперь он заметил ее высокие сапоги, которые выглядели на удивление ухоженными. К тому же она оказалась в лучшей физической форме, чем можно было ожидать от человека с таким лишним весом. Марк старался не отставать и очень быстро вспотел.

— Мы знакомы? — спросил он. С опущенной головой Эмма походила на боксера, идущего на ринг. — То есть мы уже встречались? — Марк, запыхавшись, повторил свой вопрос. Он ощущал последствия перерыва в приеме лекарств и чувствовал себя еще более уставшим и изможденным, чем обычно в это время суток. По крайней мере, тошнота отступила — вероятно, благодаря драже «Вомекс А», которые он принял во время последней поездки на такси.

— Нет, мы никогда не встречались.

Ответ Эммы одновременно успокоил и смутил его. Он тоже был уверен, что никогда раньше не видел эту женщину. Однако возникал вопрос: откуда она его тогда знает?

Он схватил Эмму за рукав и заставил остановиться.

— Что вы обо мне знаете?

— Мы можем обсудить это по дороге?

— По дороге куда?

Мимо них медленно проехала машина, и Эмма отвернулась к витрине с женскими туфлями, которые стоили больше ноутбука, несмотря на тридцатипроцентную скидку, обещанную жирными буквами.

— Он ищет парковочное место, — сказал Марк, и Эмма тут же потеряла интерес к итальянским босоножкам.

— Быстрее, быстрее.

Она побежала на другую сторону улицы, вытаскивая из кармана куртки связку ключей. Когда Марк понял ее цель, его первоначальное подозрение было окончательно разрушено. Тот, кто ездит на старом «фольксвагене-жуке», не может быть бомжем.

Но Марк не был заинтересован в поездке с этой странной женщиной. Он хотел получить ответы.

— Стойте, подождите.

Он не повышал голос, но Эмма, видимо, почувствовала угрожающий тон. Когда она обернулась, Марк держал в руке телефон.

— Что вы хотите сделать?

— Я сейчас позвоню в полицию и…

— Нет, не надо…

Она вернулась, вытянув перед собой руки, словно защищаясь. В ее глазах читалась жуткая паника. Марк знал это выражение отчаяния. Он достаточно часто видел его у уличных детей, когда им сообщали, что их родители находятся в соседней комнате.

— Мне следовало сделать это еще раньше, у «Пляжа».

Он набрал 110 и положил большой палец на кнопку с изображением зеленого телефона.

— «Пляж»? Вы так называете свое бюро на Хазенхайде, верно?

«Откуда она это знает?»

Марк убрал палец с кнопки вызова.

— Что еще вы знаете обо мне?

Эмма сделала глубокий вдох.

— Вы доктор Марк Лукас, юрист и социальный работник, тридцати двух лет, живете на Штайнметцштрассе в Шёнеберге. Вдовец, раньше были женаты на Сандре Зеннер, тридцати трех лет. Она погибла в автомобильной аварии. И…

Эмма сначала открыла пассажирскую дверь, а потом обошла вокруг автомобиля.

— …и вы ни в коем случае не должны звонить в полицию.

Марк снова почувствовал холод, который распространился от его насквозь промокших кроссовок до стучащих висков. Он помассировал уши, но те онемели, как и пальцы.

— Почему? — спросил он.

— Пока я не объясню, что с вами происходит.

Теперь она открыла дверь со стороны водителя, села в машину и опустила стекло. Ее глаза казались размытыми за забрызганными очками.

Марк уставился на нее.

— Ради всего святого, кто вы?

Она одарила его грустным взглядом и завела двигатель, но тот не смог заглушить ее одновременно таинственный и пугающий ответ:

— Я не помню.

Эмма развернула машину и остановила ее с открытой пассажирской дверью прямо рядом с Марком.

— Пожалуйста, сядьте в машину, доктор Лукас. Мы в опасности.

Когда позвонил Валка, Бенни знал, что нужно сразу подойти к телефону.

Немедленно. Обязательно.

Он не мог игнорировать этот звонок в беззвучном режиме. Иначе его жизнь могла закончиться раньше, чем он планировал, — с вероятностью, граничащей с уверенностью, уже завтра утром. Самое позднее, в полдень, но только если ему повезет и Эдди решит выспаться.

Ему было ясно, что стояло на кону, в конце концов они договорились, что он сделает свою работу и предъявит доказательства до 23:00. А сейчас было уже намного позже.

Но он не мог протянуть руку и взять телефон с пассажирского сиденья по двум причинам.

Первая причина — его парализовал удушающий приступ депрессии. У второй были светлые длинные волосы, зеленая кепка и карманный фонарик, который светил Бенни в лицо.