Кристина Старк - Аспид [litres]

– Ничего, я все понимаю, – ответила я, в одно мгновение прощая ему все обиды. – Готовься хорошенько оттянуться в субботу.

– Есть, мэм, – ответил он.

Я слышала по голосу, что он улыбается. Представила, как он стоит на балконе своей дублинской квартиры, приложив телефон к уху. Ветер касается его темных волос, и скупое ноябрьское солнце освещает лицо. Рубашка немного расстегнута, рукава закатаны, обнажая крепкие предплечья, ладонь сжимает перила. Я представила, как его руки будут скользить по моему телу, когда он вернется, как будут сжимать мою грудь. Как он будет следить, за тем, как я раздеваюсь или принимаю душ. Как мы проведем в постели день или два. Как я буду гладить его лицо и целовать каждый раз, когда он будет проходить мимо. Он расскажет мне о своих заботах. Я покажу ему УЗИ-снимки ребенка.

И все будет хорошо.

С утра в субботу лил дождь. Легкий, кроткий и не успевший надоесть. Солнце то и дело выглядывало из-за туч и, убедившись, что всё в порядке, пряталось снова. Сет готовил с самого утра, как одержимый, повязав фартук и закатав рукава, как заправский шеф. Анджи украшала дом розовыми и голубыми шарами. Мне не разрешили даже тесто взбить, поэтому я просто сидела у камина, закинув ноги на журнальный столик, читала всем анекдоты и изображала «покерфейс», когда Анджи пыталась задавать мне наводящие вопросы относительно пола моего ребенка.

Я хотела, чтобы Гэбриэл узнал первым. Ну или хотя бы не позднее всех.

– У тебя сегодня розовый лак на ногтях и розовые носки, что дает мне основания предполагать… – начала было Анджи.

– Даже не пытайся, – рассмеялась я. – Под пытками не скажу.

– Тогда, может, скажешь, какую глазурь использовать для торта, розовую или голубую? – вступил в схватку Сет.

– Зеленую, – хихикала я.

– Зеленую так зеленую, – улыбался Сет. – Чего еще я ожидал от ирландки.

В гости пришли наши соседи. Хьюго – давний приятель Гэбриэла и Анджи, который не так давно перебрался из Дублина сюда на остров и открыл тут свой бар. И новоиспеченные молодожены Бекки и Сейдж, которые решили отпраздновать медовый месяц вдали от цивилизации и сняли дом на соседнем холме. Хьюго принес два ящика ингредиентов для коктейлей и заверил меня, что приготовит для меня такой безалкогольный коктейль, что я всю оставшуюся жизнь ничего другого пить не буду, ха-ха. Бекки была родом из Норвегии и испекла традиционный норвежский фруктовый пирог, один запах которого свел всех с ума. Все пили сидр (все, кроме меня и моих телохранителей), пытались угадать пол моего малыша и завалили меня подарками, которые я вовсе не ожидала.

К полудню на черной ауди с тонированными стеклами приехали Рейчел и Агнес. Моя мачеха была удивительно стильной женщиной: изысканная прическа, дорогие аксессуары, одежда, обманчиво простая и скромная, но стоившая больших денег. Один плащ от Maison Margiela тянул на четырехзначную сумму. Но при всем при этом она была удивительно простой в общении, как бармен или бариста. Видели бы вы, как просто она скинула свой плащ на спинку стула, открыла банку сидра и принялась болтать с моими гостями о работе и жизни на острове.

Агнес носилась по дому, интересуясь буквально всем. Устройством камина, стадиями развития ребенка, рецептом норвежского пирога, расписанием работы переправы. Смешила меня своими рассказами о школе, корейской поп-музыке, которую она украдкой слушала в пансионе с подружками, и планах на следующее лето. Вслух размышляла о том, пользовался ли бы популярностью христианский Диснейленд, если бы кому-то вздумалось открыть такой, и смог ли бы Иисус стать звездой «ТикТока», если бы жил в наши времена. Она задавала необычные, рвущие шаблоны вопросы, которые бы очень не понравились нашему отцу, услышь он их. В ней зрел маленький мыслитель, которому было тесно жить в тех рамках, которые очертила для него религиозная семья. Еще год-два, и как бы в семье не появился еще один изгой…

Не было только одного человека, который был нужен мне в тот вечер, как воздух.

Он так и не смог приехать.

– Кристи, я буду только завтра утром. Не успею до закрытия переправы. Мне очень жаль, – сказал мне Харт по телефону.

Я сглотнула вставший в горле комок. Множество не самых приятный мыслей роилось в голове, но жизнь давно научила меня, что открытая конфронтация никогда не приводит ни к чему хорошему. В конце концов, я ведь носила не его ребенка, так что даже требовать ничего не могла. Мы были двумя людьми, которых судьба швырнула друг другу в момент полного хаоса, которые чувствовали взаимное притяжение и планировали быть вместе так долго, насколько получится. Но, раз уж быть до конца откровенной, мы не были мужем и женой, мы никогда не обсуждали будущее наших отношений, и ребенок, которого я носила, молчаливо свидетельствовал о том, что когда-то я сходила с ума по другому мужчине.