Кристина Старк - Аспид [litres]

Его квартира внезапно показалась мне лучшим местом на земле. Здесь было уютно, тихо, никто не задавал вопросов и не требовал ответов. Здесь не было страшно. Здесь я не должна была сидеть за одним столом с тем, кто чуть не убил меня. Здесь был тот, кому можно довериться.

Я смотрела, как он хлопочет на кухне, закатав рукава рубашки, и впервые за долгое время чувствовала себя так спокойно и счастливо, словно наконец оказалась… дома. Гэбриэл поставил на стол тарелки. Ужин в его компании показался мне в сто раз аппетитней того, что был на празднике в мою честь.

– Что мне делать дальше? – спросила я.

– У меня есть дом на юго-западе Ирландии, в графстве Керри. Дальше только Исландия. Ты можешь там укрыться, пока все не разрешится. Берег Атлантического океана, живописное место, овечки на зеленых лугах… Надеюсь, ты любишь овечек.

– Просто обожаю, – ответила я.

– Прекрасно. Моя сестра живет неподалеку и поможет тебе обустроиться. Обычно она занята своим домом, живописью и клиентами, для которых проектирует интерьеры, поэтому не будет слишком тебя беспокоить. Если, конечно, не проникнется к тебе симпатией. В таком случае готовься отбиваться от нее.

– Я уже люблю ее, – усмехнулась я.

– Не спеши, – рассмеялся он. – Имя у нее, конечно, ангельское, но зато она обладает удивительным даром сводить людей с ума своей энергией и оптимизмом.

– Энергия и оптимизм – это то, что мне надо. Как ее зовут? – Я уже была заинтригована.

– Анджела. Но все зовут ее просто Анджи.

– Гэбриэл и Анджела. Мне нравятся ваши имена… Ваша семья тоже была религиозной?

– О да… Тот особый тип религиозности, когда ты каждое воскресенье протираешь штаны в церкви, а после мессы сразу идешь в бар через дорогу и напиваешься там до чертиков, – улыбнулся он.

– У тебя имя архангела, между прочим.

– Я не большой знаток Библии, но об архангеле Габриэле наслышан, – усмехнулся Харт.

– Нас всех тоже назвали по христианским мотивам. Сета – в честь третьего сына Адама и Евы, от которых берет начало род человеческий. Майкла – в честь архангела Микаэля. Мое имя означает «христианка», а имя Агнес – «ягненок».

– Прямо божественный отряд.

– Не то слово, – усмехнулась я.

– Хочешь бокал вина? – спросил он, покончив с посудой и захлопнув посудомойку.

– Только если составишь мне компанию.

Гэбриэл открыл бутылку, разлил вино и протянул мне бокал. Я отпила глоток и сдвинула брови. Оно пахло черными ягодами и какими-то ароматными цветами. На вкус было слегка сладким и медово-терпким. Алкоголя я не почувствовала вообще, до того сильным был аромат.

– Это точно вино, а не нектар богов? Покажи бутылку.

Гэбриэл поставил на стол бутылку, и я сощурилась, изучая старую пожелтевшую этикетку.

– Бургундское «Домен Леруа» семидесятого года? – усмехнулась я. – Ну естественно, что же нам еще пить, как не вино за несколько сотен… а повод какой?

– О, поводов у нас предостаточно, – ответил Харт. – Например, ты жива, говоришь и даже шутишь.

Я отсалютовала ему и чокнулась с ним бокалом.

– Должно быть, мой отец платит тебе целое состояние, если ты так разбрасываешься деньгами. Ничего, подожди завтрашнего дня, когда ты останешься без работы, – вздохнула я. – А возможно, даже приобретешь нового врага. Я хорошо знаю своего отца, Гэбриэл. Он не из тех, кто прощает людям неповиновение. Знаешь, только сейчас до меня дошло, что я подставила тебя, когда согласилась сбежать.

– Не волнуйся. У твоего отца сейчас есть более важные проблемы, чем ты или я. Дэмиен Стаффорд, например, который все еще не нашел свою жену…

Боль и обида снова шевельнулись внутри при одном упоминании его имени, но я не позволила этим чувствам завладеть мной. Дэмиен не заслуживает, чтобы я даже просто думала о нем…

– И который не успокоится, пока не отомстит, – добавил Харт.

Я сделала глоток вина и откинула голову на спинку дивана.

– Никогда не думала, что скажу это, но… целиком и полностью разделяю его план. Пусть приступает.

– Правда? А как же мир во всем мире? – улыбнулся Харт, хотя взгляд остался серьезным.

– Как оказалось, мир – это иллюзия, за которой бегают только дети, идеалисты и идиоты. Теперь я хочу другого: чтобы никто и никогда не смел похищать меня и обращаться со мной как с вещью. Хочу перестать быть пешкой, которую все используют, как хотят. Хочу, чтобы мои враги думали триста раз, прежде чем сделать ход против меня. А лучше, чтобы они все были мертвы! И наконец – чтобы мой отец заплатил за все, что сделал со мной. Как только я встану на ноги, как только наберусь сил, он пожалеет, что поднял на меня руку.