Кристина Старк - Аспид [litres]

Тайлер привез таблетки и одежду. Я ожидала найти в пакете все, что угодно, только не черные брюки с удлиненным пиджаком и рубашкой из чистого шелка. Там же оказалась пара дорогих туфель на высоком каблуке, упаковка косметики и всякие приятные мелочи, вроде флакона духов и лака для ногтей.

– Господи, Тайлер, не стоило, – смутилась я.

– Ты должна выглядеть потрясающе в тот день, когда закончится одна давняя и кровавая война, – подмигнул мне он.

– Дай бог. Я правда надеюсь, что сегодня мы все исправим…

Последней я достала из пакета лилово-белую картонную коробочку с одной-единственной таблеткой в ней.

– Могу я попросить тебя кое о чем? – Я подошла к Тайлеру и коснулась его плеча. – Это касается Дэмиена. Присмотри за ним, когда я уеду отсюда. Ему очень плохо. Очень. Я не могу заботиться о нем, сам знаешь, но ты сможешь помочь ему пережить все это. Я буду молиться, чтобы Дженнифер вернулась домой.

– Я присмотрю за ним. А ты позаботься о себе. Ей-богу, я бы сделал тебя своей, чтоб не пропадала такая душечка, но, к сожалению или счастью, мне не интересны девчонки. – И он озарил меня своей улыбкой в тысячу ватт. – Что, интересно, скажет на это моя верующая малышка?

– Только дам тебе совет завоевывать сердца без ножа и багажника, – подмигнула ему я. – Остальное не мое дело.

– Что ты, ножи и багажники у меня только для девчонок. А тех, кто мне нравится, я завоевываю своим огромным…

– Не продолжай, – зажмурилась я.

– Обаянием, – закончил он со смехом.

Тайлер Стаффорд, конечно, не подарок. Он преследовал меня в детских кошмарах и еще был полон изысканного, отборного дерьма, но я обнаружила в нем что-то такое, за что захотела все ему простить.

Мои ноги путались и каблуки туфель цеплялись друг за друга, когда я спускалась по ступенькам в гостиную. Отец уже приехал, я слышала его голос, взвинченный и резкий, как металл.

Стараясь ничем не выдать своего волнения, я наконец преодолела последнюю ступеньку и ступила на ковер гостиной. Мне показалось, что я не видела отца целую вечность. Он будто бы изменился. Лицо выглядело жестче, а голос звучал ниже. Он тоже не сразу узнал меня и поначалу даже прищурился.

– Здравствуй, папа, – сказала я, подошла к нему и крепко обняла.

Он отстранился, чтобы разглядеть меня получше, и прищурился еще сильнее. Зрачки были темными и широкими, отчего казалось, что у него не серые глаза, как у всех МакАлистеров, а черные.

– В машину, – тихо сказал он.

– Я хочу остаться, – попросила я. – Я буду гарантом…

– Я неясно выразился?

– Отец, пока я здесь, всем будет проще сохранять спокойствие.

Он вскинул руку – быстро, я не успела уклониться, – и залепил мне такую пощечину, что я не удержалась на ногах и упала.

– Полегче, папаша! – Дэмиен вдруг возник рядом со мной, взбешенный, как дьявол, и с глазами, налитыми кровью. Его рука машинально двинулась за спину, где у него за поясом был пистолет.

– Нет, не нужно! – закричала я ему, поднимаясь с пола и хватаясь за его руку. – Мы все должны поговорить.

– Да не о чем тут говорить, – процедил сквозь зубы мой отец. Его седые волосы контрастировали с налитым кровью лицом, и если раньше он всегда напоминал мне сурового ветхозаветного Бога на картинках, то сейчас – краснолицего демона. – Я не трогал Дженнифер Вуд и понятия не имею, где она таскается. Если бы я только знал, что ты так взъерепенишься из-за пропажи своей бабы, я бы послал к тебе пару своих людей, чтоб помогли тебе ее стеречь.

– Сукин сын, – ледяным голосом прошипел Дэмиен.

– Отец, пожалуйста, просто поклянись, что ты не виноват! К чему злословить? – Я коснулась его руки.

– Слушай свою дочь, подонок, – бросил ему Дэмиен. – Только она и отделяет тебя от встречи с твоим драгоценным Господом.

– Я поклянусь, Стаффорд, но моя дочурка сначала уйдет отсюда с моим человеком.

Я боялась, что, если уйду, эти двое, наэлектризованные, как грозовые облака, просто поубивают друг друга.

– Папа, позволь мне…

– Умолкни, мать твою! – гаркнул отец и сжал мою руку. Я охнула от боли, когда он резко вывернул мое запястье и снова заставил рухнуть на колени. Мои руки – ладони, пальцы – до сих пор были неприкосновенны. Он прекрасно знал: случись с ними беда, и я лишусь самого дорогого – способности играть. Но теперь мое будущее очевидно перестало его волновать.

Он вцепился в мое запястье так сильно, что я едва дышала. Кость чуть не хрустела в его безжалостных пальцах. Я извивалась перед ним, пытаясь высвободить кисть.