Микаель Ниеми - Дамба [litres]

– Здравия желаю, господин генерал! – Мать отдала честь и начала плести новое лукошко. Как легко у нее получалось! Скручивала, раскручивала, сгибала и разгибала, пока не станут мягкими и податливыми сочные древесные волокна.

По весне – да, сочные, а сейчас, осенью, пришлось потрудиться. Ветки царапали руки и часто ломались. Но все же удалось: он сделал несколько канатиков и связал их в один, метра полтора, а к концу привязал корзинку, маленькую, раза в два меньше, чем каска генерала Паттона.

Барни встал. Его так качнуло, что он еле удержался на ногах. Давление, должно быть, упало – такое бывает, когда долго сидишь, а потом резко поднимешься. Положил в корзинку камень – намного тяжелее, чем те, что он метал до этого. Проверил узлы и начал раскручивать пращу. Быстрее, быстрее, еще быстрее… Одно завершающее движение, остановить руку как раз в тот момент, когда она под прямым углом к туловищу, – и камень полетел в цель. На ее пятачке не так-то легко увернуться от летящего со скоростью пули камня. Но все же удалось: камень просвистел в нескольких сантиметрах от шеи и врезался в бетон. Осколки исчезли в воде.

Не страшно. Главное – работает. Его внезапно переполнило чувство удовлетворения. Всегда есть решение проблемы. Заблудился, потерялся – неважно. Важно найти верную дорогу. Давид с пращой. Вылитый Давид, жаль, Голиаф маловат, попасть нелегко.

Осталось только подыскать подходящие камни.

Руки на руле совершенно закоченели. София попыталась натянуть рукава на кулаки, прижать большими пальцами, но помогало мало. Она видела все как в тумане, встречный ветер резал глаза так, что гнала почти зажмурившись. Вот когда бы точно не помешал добротный шлем с визиром. К тому же со лба стекала какая-то жижа… почему “какая-то”, она прекрасно знала, что это за жижа. Кровь пополам с дождевой водой. Ссадила кожу на голове, пока скользила, переворачиваясь, по мокрому асфальту. Приходилось все время левой рукой вытирать лоб, чтобы не текло в глаза. Вид у нее, должно быть… валькирия на драконе. Да и дракон выведен из баланса, все время забирает влево. А заднее колесо с противным ритмичным скрипом задевает за вилку – восьмерит , как они говорили в детстве про свои велосипеды.

Она уже миновала Сэваст с его полями для гольфа, пасторальными конференц-усадьбами и уютными виллами, явно выстроенными по единому архитектурному проекту. Дорога в обоих направлениях по-прежнему забита работающими на холостом ходу автомобилями. София ехала по разделительной полосе, уворачиваясь от яростно орущих людей, время от времени пытающихся с риском для жизни ее остановить. Кое-где и разделительная полоса заблокирована стоящими поперек машинами – какие-то умники пытались объехать очередь и, само собой, застряли. Иной раз приходилось съезжать на обочину и, помогая ногами, на первой скорости прокладывать путь в размокшей глине, а когда дорогу перегородила дальнобойная фура с прицепом, София выехала на луг и помчала прямо по осенней траве, молясь только, чтобы мотоцикл не занесло.

Эвелина… ты же пошла в школу, Эвелина? Ты же смогла утром заставить себя подняться и пойти в школу?

София попыталась сфокусировать мысли на спальне девочки… вот ее постель… где она? Под одеялом? Как передать мысль, как проткнуть раскаленной спицей мольбы пространство, отделяющее ее от этой спаленки?

Уходи, Эвелина! Оставаться здесь очень опасно. Уходи немедленно!

Опять вывернула на дорогу. Из открытых окон машин доносились обрывки сообщений. Голоса дикторов звучат неестественно, преувеличенно спокойно.

Они знают.

На самом деле все намного хуже, чем они пытаются изобразить.

Она с трудом, с криками и бранью пробивала дорогу через группы пешеходов; чем ближе к Будену, тем больше водителей предпочли бросить свои машины в бесконечной пробке и добираться пешком. У многих даже зонтов не было, защищались от непрестанного дождя кто чем мог – кто утренней газетой, кто пластиковым пакетом. Многие несли с собой узлы и сумки с вещами, очевидно ценными, – не решились оставить в машине. Какая-то полная женщина заметно хромала. Должно быть, натерла ноги в неприспособленных для долгой ходьбы туфлях.

Внезапно дорогу загородил широкоплечий мужчина средних лет в синем рабочем комбинезоне. Она демонстративно газанула, но он и с места не сдвинулся. В отчаянии София отпустила сцепление. Мотоцикл рванул, мужчина еле успел отскочить и вскрикнул от боли: она переехала ему ногу. София поняла это по заметному толчку.