Андерс Рослунд - Именинница

— Кто он, Латифи?

— Тот, кого ты ищешь.

Латифи повертел колесико на боку камеры, и лицо на снимке увеличилось, заполнив весь экран.

— Косовский албанец, из Приштны. Последние несколько лет ошивался в окрестностях Шкодера.

На вид мужчине было около пятидесяти. Латифи наводил курсор увеличителя на разные участки изображения, что позволило разглядеть сначала тончайшие золотые серьги в форме обручей, а потом родимое пятно на шее, — из тех, с какими рекомендуют провериться у онко- лога.

— Хамид Кана. Во многом похож на твоего Короля, за исключением разве того, что пока жив. Он из тех, чье имя не меньше дюжины раз встретишь в списках подозреваемых, и при этом ни одного обвинения. Из тех, кого отпускают за недостаточностью улик.

Теперь свет зажегся и в «башне», в окне замелькала фигура в костюме. Села, предположительно за письменный стол, развернув что-то похожее на монитор.

— Этот дом, как и весь квартал к северу отсюда, при коммунистах принадлежал партийным инструкторам. Они и жили, и работали на этих виллах. Партийный инструктор — что-то вроде албанского варианта русского политрука. Партийный функционер, наделенный большой властью.

Латифи достал из сумки потертую карту, развернул на плоской, нагретой солнцем крыше и пальцем очертил прямоугольник на месте двухэтажного дома.

— Вот где он сидит. И мы примерно знаем, как это выглядит изнутри.

Латифи улыбнулся.

— Государственная бюрократия имеет свои плюсы. Все должно быть расчерчено и одобрено, чтобы потом можно было проконтролировать. В результате я отыскал в архиве карту и это…

В свернутой карте оказалось несколько разрозненных листков. План дома, за которым они наблюдали.

— В «башне», по закону жанра, должен быть кабинет партийного инструктора. Здесь ты можешь рассмотреть его во всех подробностях, Ларсон.

Есть люди, которым всегда все ясно без всяких объяснений.

— Это на случай, если ты когда-нибудь захочешь его навестить.

Латифи развернул чертежи и протянул Хоффману.

— Потому что если ты приехал сюда ради того, чтобы узнать, кто принимает звонки из Стокгольма, чтобы руководить контрабандой оружия, то больше искать тебе не- чего.

Оба разглядывали изображение на дисплее камеры.

Мужчина с птичьими глазами, золотыми обручами в ушах и нездоровым на вид родимым пятном.

— Ты уверен?

— Абсолютно уверен, Ларсон. Убежден. Во всяком случае, он крупная фигура. Даже если не руководитель всей операции. И не кто иной, как я вписал всю собранную о нем информацию в реестры подозреваемых. И не кто иной, как мой непосредственный шеф каждый раз преуменьшал или вовсе подтирал улики, чтобы не довести дело до задержания или суда. То же самое он проделывал и в отношении Короля Золтана, — один из многих моих коллег на довольстве у оружейных контрабан- дистов.

— Черт подери, Латифи, не понимаю, как тебе удается держаться?

Албанский полицейский пожал широкими плечами:

— Мне тоже надо кормить семью.

Латифи снова улыбнулся, и Хоффману показалось, что улыбка так и не сходила с его лица с тех пор, как они остановили машину возле складского помещения и взломали две двери, чтобы взобраться на крышу.

— А иногда бывает и так, Ларсон, что некто появляется бог знает откуда и просит тебя понаблюдать за двухэтажной белой виллой. А ты, в свою очередь, получаешь возможность лишний раз побороться с системой. И тебе легче идти на работу, если знаешь, что твой шеф скоро лишится своей главной кормушки.

21. 03 (Остался 1 день и 59 минут)

— Гренс?

— Да, это я.

— Это Хоффман. Ты один?

— Говори.

— Я только что послал фотографию на твой телефон.

— Открой, мы посмотрим ее вместе. Я поставлю звук на динамики…

— Узнаешь?

— Нет.

— Уверен?

— Эти птичьи глаза, родимое пятно — я вспомнил бы, если б когда-нибудь его видел.

— Хамид Кана, это тебе о чем-нибудь говорит?

— Впервые слышу.

— Это ему звонили охранники с Биргерярлсгатан. Он сидел в комнате на втором этаже белой виллы. Предположительно этот человек сменил Короля Золтана на его посту. Или же близок к тому, кто сменил.

— Точно?

— Ты сам, Гренс, уговаривал меня доверять Латифи. Если мы все еще держимся этого правила, то да, это точно.

— Времени две минуты десятого.

— Вижу.

— В нашем распоряжении сутки, Хоффман, чтобы найти того, с кем этот человек работает в Швеции. Того, кто совершил три убийства за последнюю неделю, и того, кто угрожает твоей семье. Через сутки нам придется отпустить Заравича, а он в любой момент может добраться до бумаг, где написано, кто посадил его на шесть лет, лишив возможности проститься с умирающим сыном. И тогда, Хоффман, против тебя, Зофии и детей ополчится весь криминальный Стокгольм. В таких случаях, поверь, они держатся вместе. Мой обыск прошел не так, как было задумано, и мне нечего предъявить прокурору, чтобы уговорить его задержать Заравича в Крунуберге еще на несколько дней.