Джейн Шемилт - Учись тонуть

— Скоро начинается прием в клинике, — с этими словами я забрала у Меган Ричарда и спустила его на пол.

Поднимаясь, она задела локтем кружку. Кружка с грохотом упала и рассыпалась мелкими осколками по плиткам пола.

— Простите… — Меган попыталась собрать битый фарфор руками.

— Ничего страшного, я сейчас замету.

Она потянулась за своим пальто с растерянным выражением на лице и плотно запахнула полы. Не следовало мне действовать так резко. Не ее вина, что она в курсе проблем нашей дочери. Если Адам делился с ней семейными неурядицами, то и я только что сделала то же самое. В ней чувствовалось великодушие, ей так и хотелось довериться. По пути к входной двери я захватила сканы из столовой.

— Спасибо, что приехали. — Я протянула конверт Меган. — Не беспокойтесь из-за кружки. В самом деле ничего страшного.

Она неловко помахала мне, спускаясь по ступенькам на улицу.

Я принялась заметать разлетевшиеся по полу осколки фарфора. По утрам девочки прибегают на кухню босиком. Потянувшись метелкой под табурет, я оперлась рукой о пол, и в мою ладонь впился острый, как алмаз, узкий осколок. Я вытащила его. Набухла капля крови, я поднесла ранку ко рту. Чтобы помнить нашу свадьбу, нам не нужен фарфор. Я выбросила собранные осколки в мусорное ведро и отправилась к себе наверх.

Но сразу за работу не села, мешало беспокойство. Некоторое время я постояла у окна. Ричард снова вышел и пристроился у яблони на краю газона. Наш сад безупречен. Территория Адама: аккуратные клумбы и травяные бордюры, порядок, как на его письменном столе. Мне хотелось иметь уголок с полевыми цветами, но, найдя в интернете советы, как его устроить, я посчитала свою затею слишком сложной. Было очевидно, что времени на это мне не хватит. Кот припал к земле и уставился в гущу лаврового куста, подобрав лапки под гладкий живот и подергивая хвостом. Над ним свисали темные ветви яблони, сплошь усыпанные бело-розовыми цветами. Как же я раньше их не заметила? Сначала набухшие почки, а потом распустившиеся цветы. В садах, примыкающих к нашему, все цвело, заборы и изгороди украсились по верхнему краю нежной светлой пеной цветущих крон, а я все пропустила. Приложив ладонь к низу живота, я закрыла глаза и почувствовала, как ее тепло просачивается сквозь одежду. Во мне билось сердце размером с маковое зернышко, билось вдвое быстрее моего. На этом этапе кожа ребенка прозрачна, как лепесток.

За моей спиной хлопнула задняя дверь: София вернулась с курсов английского. Я достала статьи, случайно измазав верхнюю кровью. Прижав к ладони салфетку, я уселась читать.

Ботсвана, март 2014 года

Нет, погодите, в кроватке что-то есть.

Во вмятине, оставленной головкой, я вижу несколько светлых волосков и блестящий кружок засохшей слюны.

— Ради всего святого, Эм, ничего не трогай! — кричит Адам.

На ковре и на скомканной москитной сетке кровавые отпечатки ног, но это моя кровь: я порезала ступню осколком оконного стекла. Белое одеяльце пропало.

— Надо выйти отсюда. — Адам выпроваживает меня из комнаты. — Полиция захочет все осмотреть.

Значит, теперь это место преступления. У преступника мой сын. Вырываясь из рук Адама, я хватаюсь обеими руками за щеки и царапаю их ногтями.

— Что ты видел? Что видел, когда вернулся домой?

Я кричу на Адама, пока мы идем по коридору. Элис вжимается спиной в стену гостиной. Зоуи стоит рядом с ней, сосет большой палец и глядит на нас.

— Никого… всех… — Адам дышит с сильными хрипами, он едва способен говорить. Девочки испуганно смотрят на него. — Я позвонил в полицию. Они уже едут.

— А ты что видела, Элис?

Пепельно-бледная, Элис молча глядит на меня. Я обнимаю ее за плечи и чувствую, что она дрожит всем телом, словно в лихорадке.

— Элли, ты слышала что-нибудь?

Элис выныривает из-под моей руки.

— Я выйду во двор с Кабо, — тяжело дыша, решает Адам. — Никуда не уходи. Побудь с девочками.

Я сажусь на пол и притягиваю к себе дочерей. Зоуи забирается ко мне на колени. Элис я держу за руку, холодную и негнущуюся, как у куклы. Адам выходит из комнаты.

— Что случилось, Зо-Зо? — Я прижимаюсь к Зоуи щекой, но она снова начинает плакать. Рыдает горько, с содроганиями. Я крепко обнимаю ее. В ушах рокочущий шум. Кто-то прикасается к моей руке: это Элизабет со стаканом воды. Я подношу стакан к губам и выпиваю воду залпом.

— Что ты видела, Элизабет? — Дети вздрагивают от моего резкого голоса.

— Ничего. — У Элизабет испуганный вид. — Я была в саду с девочками.