Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

Светлая грусть поплыла за мной шлейфом и развеялась: мне было некогда грустить, начиналась новая жизнь. Я прыгнула в неё с головой, но теперь не бездумно, — рядом был Роберт. Он прошёл со мной через ад и не сдался ни на секунду. Жёсткий, непоколебимый и непробиваемый для всех, с напором перфоратора и пытливым умом, дома со мной он мягок, как сливочный сыр, и пылок в постели, как ураган. А главное, — он очень-очень добр ко мне, что бы ни происходило. Он любит мой плов и кофе без сахара, любит кино и ходить по музеям, из рубашек покупает только Лакост с крокодильчиком и звонит иногда в выходные родителям в Эстонию. От них чувствуется настоящее родительское тепло, которого мне так не хватает, папа Лембит молчун, зато мама та ещё говорунья, заядлая кошатница и цветочница. Роберт больше не спорит на тату, но дракона с ноги не вывел, потому что он мне нравится. Мой муж скатывает шарики из салфеток, когда думает, как скарабей Хепри, а учитывая специфику его работы, у нас чуть ли не ежедневно набирается целая горка в ведре для бумаг, хоть продавай. Когда он размышляет вечерами, я его не беспокою и чувствую себя немного мадам Мэгрэ, но особенно рада, когда Роберт начинает со мной советоваться, и даже принимает мои идеи. А ещё он так красиво смеётся! Я люблю его!

Я положила смартфон и вернулась к рабочему столу, заваленному учебниками, тетрадями и расписанными моими каракулями листами А4. На экране монитора мерцала надпись в приложении по изучению языков: « Veuillez agréer mes salutations distinguées ».

Быстро напечатала перевод: « С наилучшими пожеланиями ». Я нажала на проверку, программа задумалась и секунду спустя на экране высветилось «100 %». Что ж, можно сказать, что к экзамену на уровень языка, необходимого для поступления в университет, я готова. Не прошло и двух лет!

Я выдохнула и выключила компьютер. Сложила учебники и тетради в стопку, навела на столе порядок. Ещё и английский сдавать, но это чуть позже. Повезло, что мой возраст позволяет участвовать в студенческих программах, повезло, что Сорбонна в двух шагах от офиса Роберта, как раз в Латинском квартале, с горгульями на соборах и многовековой брусчаткой под ногами. Я поступаю на египтолога.

Свет лился во все окна гостиной, поливая лучами голубые и розовые гиацинты, пёстрые тюльпаны и петрушку в горшочке на подоконнике. Я глотнула воды из стакана и открыла дверь в комнатку направо от коридора. На контрасте с гостиной меня встретила прохлада — северная сторона, окно закрыто плотной римской шторой. Стеллажи маленькой комнаты под самый потолок были уставлены книгами. На низком столике — статуэтки египетских богов, моя любимая Маат с распростёртыми крыльями и перьями страуса на голове. Я зажгла огонь в похожей на чашу лампаде, капнула масла, запахло миррой и ладаном. Я закрыла дверь, села на подушку на полу, устланному циновками. В темноте, разбавленной ароматом и тихим светом масляной лампы, было спокойно. Это только моё пространство.

Наступило время для самой себя, когда всё остаётся за пределами, и можно услышать то, что больше никто не расскажет. Мне это необходимо, Роберт знает это и уважает мои потребности.

Мы живём в настоящем. Прошлое уходит и его не вернуть, это опыт. Но ни одно событие не проходит бесследно, оно влияет на нас, хотим мы того или нет; помогает или превращается в крючок, в нашего собственного, внутреннего манипулятора, мешающего жить. Но мы можем заглянуть внутрь пристально и рассмотреть до последнего штриха что угодно, растворить или принять, и увидеть свою суть во всём, что есть, с грязью и чистотой, с болью и радостью. Без этого свободы не случится. Всё начинается с себя.

Я прикрыла веки, начала дышать размеренно. Мысли затихли. И в темноте перед глазами развернулось пространство — гипостильные колонны в ночное небо, иероглифы, огни и запах священных масел. Я прошла по залу, остановилась у священной статуи Бога и произнесла:

и это значило:

«Я, проявленный как Амон (Тот что скрыт)

с чистотой Сердца внутри чистого тела.

Я живу в моих словах…»

Молитва, которую произносила Нефертити юной, осталась с ней до самой смерти три тысячи лет назад. Теперь вечные слова звучат во мне… И снятся сны, и приходят догадки, как щелчок пальцев, и расшифровываются тексты. Но я — это я, с моей жизнью, моей любовью и моими интересами. Я не Нефертити, хоть и похожа. И я по сей день не могу сказать, что я была ею или она стала мной.