Стефани Оукс - Священная ложь [litres]

Похоже, доктор Уилсон хочет сказать, что если Вейлон не попадется по глупости, то все будет хорошо. Дело положат на дальнюю полку и забудут.

Он вдруг поднимает голову.

– Слышишь?

– Что?

– Гром гремит. Наверное, начался дождь.

Теперь я тоже слышу, как капли колотят по жестяной крыше.

– Бури здесь очень тихие, – говорю я. – В Общине гром грохотал так, что все просыпались. Как из пушки бахало. Я иногда лежала ночами без сна и думала, что началась война.

– Какая еще война?

– Между нами и язычниками. Так Пророк говорил. Что будет война. Что придут неверующие со своими ядерными ракетами и автоматами, но нас защитит самое величайшее оружие на свете – Бог. А войны так и не случилось. И это тоже хорошо.

– Почему?

– Господь не устоял бы перед огнестрельным оружием. Или даже топором. Он не сумел бы нас защитить.

– Что же Он тогда вообще делал?

– То, что говорил нам Пророк.

– А что ты думаешь про Бога сама? – спрашивает доктор Уилсон.

Он глядит на меня очень странно, словно этот вопрос крайне важен. И мой ответ на него – тоже.

– Не знаю, – говорю я наконец. – Не знаю, но обязательно выясню.

Спросите любого, и вам скажут, что меня отправили за решетку из-за парня. Потому что я избила его до полусмерти, а потом уселась рядышком в снег, не проронив о нем и слезинки.

Или из-за юноши, который заронил мне в душу семена раздора и помог из собственных мыслей сотворить опаснейшее оружие. Из-за юноши, которого я любила всем сердцем и при этом совершенно не понимала.

А может, я угодила сюда из-за Пророка, по воле его загадочного правосудия, пропитавшего каждую мою пору, пока я не превратилась в ходячую молитвенную шаль.

Или из-за отца, который продал меня давным-давно у старой яблони, когда мне было пять лет, велев слушаться Пророка и внимать каждому его слову.

Но вы же знаете, что все это неправда.

Мисс Бейли научила меня на днях одному выражению: «Так предначертано звездами», объяснив, что оно означает судьбу.

Возможно, меня привели сюда именно звезды. Я шла к неизбежности всю свою жизнь, а теперь, когда все скоро закончится, мне кажется, что это предопределено свыше.

После ухода доктора Уилсона появляется Бенни; она несет под мышкой большой бумажный пакет. Распаковывает его и достает наряд, который я полгода назад надевала в суд: юбку и блузку с ремнем.

Самый последний предмет она вытаскивает бережно, словно величайшую реликвию. Рубашку Джуда. Я носила ее, не снимая, целый месяц после его смерти. Она вся заляпана кровью и истрепалась по швам, но еще держится. Ее можно надеть. Будет в самый раз.

– Оставляем? – спрашивает Бенни.

Очень медленно я поднимаю культями рубашку и протягиваю ей.

– Не надо.

В Миссуле есть одно место, где летают толстые и желтые, как подсолнухи, щеглы. Оно где-то там, за решетками. И скоро я туда попаду. Дождусь весны, когда деревья обрастут слепящей глаза зеленью; в ветки набьются малиновки, а грызуны побегут по невидимым мышиным тропкам. Я буду бродить по улицам и случайно наткнусь на парк в центре города. Сяду среди людей и буду слушать, как стучит по асфальту баскетбольный мяч и визжат дети, выплескивая свою радость.

Потом пройду сквозь ряд белых деревьев, узнающих себя заново, чувствующих, что способны избавиться от опостылевшей за зиму белизны и стать ярче, зеленее прежнего. Торопясь это доказать, они будут выталкивать листья из своих пальцев. А воздух, как всегда в городе, будет пахнуть бензиновой пылью и травой.

В груди родится такое чувство, что этой весной возможно все. Чувство, что я не просто девушка в шерстяном платье с чужого плеча. В этот день будет царить особая атмосфера, позволяющая принять решение. Наконец, я обрету способность понимать себя. Верить или не верить, принимать то, что передо мной.

Я запрокину голову к небу – к тому странному вечернему небу, с которого одновременно светят и солнце, и звезды. Найду одну звезду и ухвачусь за нее глазами. Зелень вокруг истает, а я стану подниматься все выше и выше. Почувствую, как тело остается внизу.

Потом открою глаза и тряхну головой, прогоняя туман, сгустившийся после внезапного полета души к звездам. На мгновение голова станет тяжелой. Тяжелее, чем можно представить. И гораздо крепче прежнего.

Никогда бы не подумала, что в создании книги участвует такое количество народу. Она не появилась бы на свет без самоотверженных усилий многих профессионалов, а также моих друзей и родственников.