Стефани Оукс - Священная ложь [litres]

Слова затихли, и Джуд отложил гитару.

– Как тебе твоя песня? – спросил он.

Я кивнула, хотя в груди отчего-то все скрутило в тугой узел.

– Я тут подумала… Подумала о том, что надо вернуться в Общину.

Джуд вскинул голову.

– Зачем?

– Надо вызволить оттуда сестру. Она не дает мне покоя. Пророк сказал, что, если я убегу, он на ней женится. Не просто пригрозил. А заявил при всех.

– Минноу, тебя же убьют, если вернешься. Сама знаешь.

– Она совсем еще ребенок. Только представь, ее силком выдают замуж – а ты сидишь сложа руки и ничего не делаешь.

– Откуда тебе знать, может, свадьбу уже сыграли…

– Может, и сыграли. Но обычно приготовления длятся месяц, а то и два.

– Если попадешься, живой тебя не выпустят.

– Не попадусь. Я сто раз уже сбегала и не попалась.

– Однажды все-таки попалась. И тебе отрубили руки.

– Ну, значит, второй раз их уже не отрубят.

Джуд медленно покачал головой и зажмурился.

– Минноу, я тебя не понимаю…

Да, верно… Я вдруг осознала, как плохо на самом деле Джуд меня понимает. Не понимает, почему я не могу отдать Пророку сестру. Не понимает моего стремления вырваться из этой глуши. Не понимает, почему чужие песни не заменят мне умения играть на гитаре.

– Ладно. В этот раз ты будешь не одна, – сказал Джуд. – Я тебя вытащу, если что.

– Нет, – ответила я. – Оставайся здесь, встретимся после.

– Я тебя одну не пущу. Серьезно. А если наткнемся на того вашего старика, я его убью. Я иду с тобой, и точка, – не унимался Джуд.

В конце концов я сдалась. Может, если он увидит, как это выглядит со стороны, когда люди живут наедине с дикой природой, как воняют в своих тесных клетушках и прячут под замок все, что боятся упустить, – тогда, может, поймет, почему мне так не хочется остаток жизни провести в лесу. Не важно, с ним или без него.

Всю неделю меня мучают то мысли про разбитое лицо Джуда в грушевом саду, то слова доктора Уилсона, сказанные им на прощание. «Ты и не собиралась ничего мне рассказывать». Они сменяют друг друга, как кадры в любимых старых фильмах наших надзирательниц. Я выхожу из камеры только на уроки чтения, а остальное время не встаю с кровати, лежу спиной к стене с жизнеутверждающими цитатами и лишь изредка сползаю с койки, чтобы облегчить мочевой пузырь. Энджел сидит наверху и напевает под нос, ни о чем меня не спрашивая. Когда ерзает, каркас обеих коек шумно скрипит.

– Срочная доставка!

В коридоре стоит Бенни, держит в руке белый конверт.

– Это мне? – Я медленно отрываю голову от матраса.

– Тут так написано. – Она показывает штамп, где синими чернилами выведено мое имя.

– Можете открыть?

– Уже.

Бенни переворачивает конверт, и видно, что его распечатали. Я зажимаю письмо между культями и иду обратно к койке. Зубами вытаскиваю листок и расправляю его на коленях.

Уважаемая мисс Блай!

Рады сообщить, что вы попали в число финалистов программы «Мост». Нам поступило более тысячи заявок от девушек, заключенных под стражу в центрах временного пребывания для несовершеннолетних в штате Монтана, из которых было отобрано пять кандидатур. Наши представители будут присутствовать на заседании комиссии по вопросам вашего условно-досрочного освобождения, поскольку его получение является необходимым критерием для дальнейшего участия в программе.

Я снова и снова пробегаю письмо глазами, гадая, не разучилась ли читать. Напечатанные черными чернилами буквы упрямо не складываются в слова.

Энджел наверху вдруг замолкает.

– Как такое может быть? – спрашиваю я вслух.

Энджел слезает с койки и глядит на мое письмо.

– Я ведь не подавала заявку… – говорю я. – И не заполняла никаких анкет.

Она пожимает плечами, отчего-то пряча глаза. Тут я вспоминаю про эссе, написанное ее рукой, которое лежало на полу. «Поэтому я заслуживаю быть счастливой. Не потому что мне нужна ваша помощь, а потому что так оно и будет – с вами или без вас».

У меня отвисает челюсть.

– Это ты! – выдыхаю я.

– Не понимаю, о чем ты говоришь…

– Ты подала заявку. От моего имени!