Виктор Гавура - Час цветения папоротников

Войдя во двор, Бунимович тщательно осмотрел весь участок дороги, по которой носился Вернер. Он выбрал удобную позицию возле тополя, растущего у дороги, и стал ожидать. Ждать пришлось долго. При вынужденном бездействии время тянется утомительно медленно. Но не для Бунимовича. Выходя на дело, он действовал хладнокровно, выполняя свою работу методично и без лишних эмоций, без колебаний устраняя любые препятствия на своем пути. Жестокость, свойственная его натуре, все чаще принимала чудовищные формы.

В первом часу ночи появился Вернер. Он тихо проехал в конец двора, развернул свой «бумер», включил на полную мощность магнитолу, взревел мотором и понесся в сторону притаившегося за деревом Бунимовича. С расстояния в десять метров Бунимович ослепил его лучом лазера. Автомобиль Вернера с ревом пронесся мимо Бунимовича и врезался в стену стоящего неподалеку дома. Многие проснувшиеся в это время, с облегчением вздохнули.

Проходя мимо, Бунимович заметил сплющенную в лепешку машину. Он бы и не взглянул в ее сторону, но здесь ему надо было сворачивать и идти в свой «опорный пункт». В жестокости Бунимовича не было ярости, отсутствовала эмоциональная компонента. Он был безмятежно спокоен, и это спокойствие вызывало страх.

«Пшеничная», всегда кстати.

Сказал Сергей, когда Алексей в пятницу вечером зашел к нему домой с бутылкой водки. «Старых друзей наскоро не сделаешь», — с теплотой подумал он, сооружая закуски. «Ужин аристократов» состоял из банки шпрот, куска сала да початой буханки бородинского хлеба. Сергей жил в давно не ремонтированной однушке, где книги и медицинские журналы были главной составляющей его мебельного гарнитура. Типичное логово эксцентричного холостяка. Сервировав роскошный стол на кухне, Сергей и Алексей отлично посидели. В понимании отечественных архитекторов, кухня, это тесный закуток, где стряпают пищу: чего-то там жарят, варят да отскребают от пригара сковородки. На самом деле, все не так, наша кухня — это оазис жизни, место свободного и непринужденного общения.

Русская водочная церемония сродни китайской чайной, ‒ та же эстетизация обыденного: минимализм декора и поэзия суровой простоты. Наиболее приятное в самой «церемонии», когда приготовления закончены, закуски расставлены и водка открыта. Тут нельзя торопиться, но и медлить нельзя: водка-то выдыхается и теряет убойную силу. И наступает время принять по первой.

Это не стремление поскорее дерябнуть в предвкушении алкогольного оглушения, это ощущение завершенности подготовки, приправленное приподнятым настроением начала праздника и неспешной беседы с приятным собеседником. Момент, когда понимаешь, что суета последних минут позади, как и все дела на сегодня. Когда знаешь, что ты можешь не спеша пить и вести неторопливую беседу, и тебя сегодня уже не волнуют никакие проблемы. Это и есть ключевой момент таких вечеров, своеобразный Рубикон между бурными стрессами дня и плавным расслаблением вечера.

Не следует путать эти встречи с шумными застольями, когда собирается больше двух человек и мысли у собравшихся не посидеть, медленно потягивая водку без всякого повода, а повеселиться. Там не бывает подобных минут, там бурно искрящееся веселье. Так же, как не может быть подобных минут и между двумя алкоголиками, жаждущими поутру опохмелиться, там не до понимания величия момента, а неодолимая потребность наркотической зависимости ‒ поскорее «бросить на колосники», которые горят.

Но когда ты сидишь на кухне в конце рабочего дня, слушая барабанную дробь дождя по крыше, на пару со старым другом и готовишься провести вечер в спокойной и даже, в некоторой степени, философской обстановке, момент наливания первой рюмки, произнесения первого тоста и выпивания всегда знаменателен. И вот он наступил.

Сергей налил по стопке, они их подняли, и он сказал традиционный для первой рюмки тост: «За встречу!» Легкое касание стопок, звон едва слышен, он в данном случае и не нужен. Чоканье рюмок, как рукопожатие при встрече. Совсем не из той оперы, когда говорят: «Звоном бокалов отгоним злых духов!» или того хуже: «Чокнемся, но не чокнемся!..»

Почти незаметный вкус хорошо охлажденной водки. Незабываемое ощущение, когда судорогой прокатывается по горлу нечто обжигающее и огненно-ледяной лавиной устремляется вниз, и ты не можешь понять, то ли водка тебя охладила, то ли обожгла. Одно верно, она растопила знакомую проталину, куда канула без остатка вся твоя боль и тоска, а водка, теплой рекой разлилась по всем закоулкам утомленного тела. Да, спору нет, холодная водка вещь хорошая, — одно из лучших явлений нашей жизни.