Артур Алехин - Живший когда-то

Бесконечны только две вещи: вселенная и человеческая глупость.

Правда, насчет вселенной я не вполне уверен!»

В центре комнаты стоял не очень широкий, но длинный стол, за которым три часа назад разместилось порядка тридцати – тридцати пяти человек. Люди о чем-то разговаривали, сбившись в кучки, периодически возвращаясь в единое общество, особенно в те моменты, когда предлагался тост за виновника торжества. Этим самым «виновником торжества» был Василий, который сидел ровно посередине. Он не знал в лицо и половины тех, кто находился с ним рядом. Он сидел с опустошенным видом и смотрел, как народ (иначе не назовешь эту кучу людей) не переставая ел, пил и шушукался между собой. Перед Василием стоял граненый стакан, в который была налита водка, а сверху лежал кусочек черного хлеба.

– Я хочу выпить, – произнес Василий, будто бы сделал заявление, не желая услышать отказа. Он потянул руку к стакану, но его прервал сидевший рядом мужчина, которого Василий видел пару раз жизни. То ли это был двоюродный дядя, то ли еще кто-то из этой серии. Мужчина остановил его руку, не отрываясь от еды, продолжая неприятно жевать, как будто за три часа не наелся настолько, чтобы сделать секундную паузу.

– Это покойнику, – затем, не прекращая жевать, добавил, – сейчас тебе организуем.

Далее он тут же обратился к какой-то женщине, сидевшей неподалеку, с просьбой поставить еще одну тарелку и рюмку. За считанные секунды до Василия дошла тарелка, которую передавали гости из рук в руки, уже наполненная всяческими яствами. Рядом сразу появилась наполненная рюмка. Мужчина, поспособствовавший оперативной организации тарелки с едой, тут же предложил Василию выпить:

– Давай, – продолжая жевать, поднимая рюмку, произнес он.

Василий сидел в той же обреченной позе. Он вновь медленно потянулся к стакану, на котором лежал кусок черного хлеба. Мужчина снова прервал его:

– Говорю же, покойнику это! Чего тебе, мало? Пей, еще нальем. Там много еще в погребе.

– Ну, так ведь я и есть покойник, – глядя на соседа, сказал Василий. – Я же покойник-то! Мужчина засмеялся, по-прежнему не отрываясь от еды:

– Слышь, чего заливает-то? Покойник, говорит, во дает!

Люди вокруг не обращали внимания на все происходящее: ни на мужчину, ни на Василия, ни на его слова. Казалось, что им было все равно, главное, что есть некий повод собраться вместе, много бесплатной еды и алкоголя. А все остальное – пустяки.

Вокруг висели портреты Василия с проходящей наискосок черной лентой. В начале стола сидела его мать в черном платке. Обстановка была траурная. Это были поминки – девятый день после того, как Василий наблюдал свои собственные похороны.

Все началось двенадцать дней назад. Василий встал рано утром и пошел по делам. Накануне у него был неприятный разговор с родными. Они обсуждали судьбу их общего семейного бюджета, и мнения немного разошлись. Обычно Василий соглашался с большинством. Семья у него была немаленькая: три сестры и мать. А в этот раз он оказался белой вороной. На этом фоне и возник небольшой конфликт.

Так вот, Василий ушел с утра. Вернулся днем, часа в четыре. В коридоре его встретила заплаканная мать и навзрыд ревущие, убивающиеся горем сестры.

– Что случилось? – с порога спросил Василий, предчувствуя, что произошла, какая-то трагедия.

– Васенька, – еле слышно, сквозь слезы и сдерживая плач, произнесла мама.

– Что? Что случилось? – снова спросил Василий, желая понять, что заставило его мать и сестер так рыдать.

– Васенька умер, час назад, – снова с трудом произнесла мать.

– Какой Васенька? – продолжил расспрос Василий, никак не ожидая предстоящего ответа и, более того, не веря в реальность услышанного.

– Сыночек мой, Васенька, – пояснила мама не в силах больше сдерживать плач.

Василий не понял ответа и не понял вообще ничего. Что за бредовая история творится тут, на его глазах? Или же у него есть какой-то двоюродный брат Вася, о котором он никогда не знал? Или какой-нибудь неизвестный ему родной брат?

– Мама, какой твой сын? Я – твой сын, Василий! – взволнованно воскликнул он.

– Я знаю, кто ты, – продолжая плакать, ответила мать.

– Ну, а умер-то кто тогда?

– Сын, Васенька, – прежним тоном подтвердила мама.

– Так я же тут, с тобой разговариваю…

– Ну, хватит, Вася, вечно ты перегибаешь с шутками! Хватит, – заключила мама и ушла в другую комнату, продолжая плакать и собирая какие-то вещи. Василий тут же обратился к сестрам: