Глеб Гурин: Дом у Желтой горы

«Будет хорошо, если Петрович со своими людьми закончат работу в срок. В принципе, даже если они немного затянут, всё равно у меня еще неплохой запас времени. До Дня Рождения Люды почти месяц. Мебель уже вся пришла и стоит у Егора на складе».

Сергей Павлович решил сам выбрать мебель. Он знал, что для жены это было бы еще одним подарком, но подумал, что с нее и дома вполне хватит. Так бы переезд в новый дом мог переместиться очень на долго, и заодно превратится в его ежедневную головную боль. Он знал, что означало поручить жене выбрать мебель: пришлось бы объездить все магазины по городу, потом по соседним райцентрам, далее возможно пришлось бы объехать все мебельные фабрики в округе для того, чтобы просто посмотреть, что где продаётся, затем сделать еще один круг (и не факт, что один) для принятия окончательного решения. И везде ему пришлось бы непонятно зачем сопровождать жену, которая всё равно потом сама выбрала бы то, что понравилось ей. Одна мысль о таком «весёлом» времяпрепровождении следующих нескольких недель приводила Сергея в содрогание. Поэтому он уже давно выбрал и заказал мебель для всех комнат, и сейчас она находилась на складе у одного его знакомого.

Первый этаж был практически закончен и, осмотрев его, хозяин дома решил проверить, как обстоят дела со вторым. Он поднялся по красивой деревянной лестнице, ведущей в коридор второго этажа прямо из зала. Пройдя по коридору, мельком заглянул в детскую и гостевую комнаты. Там еще велись работы, так что внутрь заходить он не стал. Детская была предназначена для их младшей дочери – Аллы. Комната старшей – Лизы была уже завершена. После переезда Сергей планировал отдать ей квартиру в городе, а отдельную комнату ей отвёл, чтобы девушке было, где расположится, когда она будет приезжать в гости к родителям. Конечно, мужчина был не против того, чтобы она жила с ними. Просто ему было понятно, что Лиза, как и все молодые люди её возраста, захочет жить отдельно. Трёхкомнатная квартира в Ракитно, как думал её отец – лучший вклад в осуществление этого её желания. А уж она-то сама решит, как поступить. Мужчина считал свою дочь толковой девушкой и гордился ею. Лиза во многом прислушивалась к его советам, кроме тех случаев, когда считала, что сама вполне способна своими силами решить ту или иную проблему. Она училась на агрономическом факультете Белоцерковского сельхозинститута и в следующем году должна была его закончить. Учёба была ей не в тягость, и скорее всего диплом, на радость её отца в первую очередь и её собственную во вторую, будет красным. Девушка планировала пойти по стопам отца, так как считала, что аграрный бизнес в ближайшем будущем может стать довольно перспективным и прибыльным родом деятельности. В отличие от многих девушек её возраста она не спешила замуж, а твёрдо решила сначала сделать карьеру, а потом уже связывать себя семейными обязательствами.

Немного задержавшись в комнате старшей дочери, Коваленко продолжил осмотр. Следующим на очереди был его кабинет. Для оформления его он выбрал светлые цвета – в темных помещениях, где было недостаточно светло, он не мог сосредоточиться на деле. Может, давали о себе знать детские воспоминания, когда старший брат закрыл его в тёмном погребе, где ему пришлось просидеть полдня, пока его не достал отец. Ох, и досталось же тогда брату… Хоть он это и заслужил.

Сидеть в темноте тогда было очень страшно. Маленький Серёжа был как раз в том возрасте, когда его детское сознание только начинало познавать мир вокруг себя со всеми его тайнами и загадками, но его еще не хватало на то, чтобы объяснить всё это. Он был в том возрасте, когда дети искренне верят во всех тех чудовищ, которыми родители пугают их, чтобы они чего-то не делали или куда-то не шли и уверенны, что под каждой кроватью живёт свой собственный монстр, который так и ждет, пока ты спустишь ногу, чтобы схватить за нее и утащить в темноту. Именно поэтому мальчику тогда было вдвойне страшнее. Каких только чудищ ему не привиделось в течение тех нескольких длиннющих часов, которые тогда казались ему вечностью. Его испуганное воображение выдавало ужасающие картинки несуществующей реальности: то ему казалось, что пол под ним проваливается в чёрную бездну, то слышались капли воды, которая вот-вот должна была хлынуть нескончаемым потоком откуда-то сверху и затопить погреб, то чувствовалось зловонное горячее дыхание какой-то твари за спиной.

Конечно, со временем всё это исчезало, но от этого мальчику становилось еще страшнее. Ему казалось, что кто-то очень страшный и злой следит за всем этим кошмаром и специально делает перерывы, чтобы подольше над ним издеваться или чтобы посмотреть, на сколько его хватит. В общем, после того, как отец, проходя мимо погреба, наконец услышал его уставшие всхлипы и вытащил его, Серёжа еще три дня не мог произнести ни слова. Его даже водили тогда к какой-то бабке, которая пыталась его вышептывать, выкатывать яйцом и совершала еще какие-то идиотские обряды, которые, понятное дело, никакого результата не принесли. Но через три дня всё как-то прошло само собой, хотя испуг остался с ним на всю жизнь. Старший брат получил сполна за свою выходку. Каких только наказаний не придумывал ему отец под аккомпанемент постоянных маминых криков. Серёже в конце уже и самому было его жалко. Может, поэтому и говорить быстрее начал.