Стив Гамильтон - Виртуоз (в сокращении)

Машину я узнал: это была красная «шевроле-нова» с клетчатыми сиденьями. Я сидел на прежнем месте и гадал, откроет водитель дверцу или нет. Прошла целая минута. Наконец я сполз с капота и направился к «шевроле».

Гриффин сидел за рулем. При свете фар я заметил, что он плачет. Я открыл дверцу со стороны пассажира и сел рядом.

— Я хотел явиться с повинной, — давясь рыданиями, выговорил он. — Правда хотел.

Раздвинув пальцы правой руки рогаткой, я потряс ими перед лбом: «Не смеши!»

— Я ведь и сейчас могу, Майк. Хочешь? Это тебе хоть как-нибудь поможет?

Я покачал головой.

— А остальные… — продолжал он. — Можешь мне поверить, им все равно. Ручаюсь, из всех только у меня на душе скребут кошки.

На это я лишь кивнул, думая: и на том спасибо. Я посмотрел в окно.

— Я уезжаю в Висконсин. Учиться на летних курсах перед началом занятий. У меня такое чувство, будто я бросаю тебя здесь.

Он задумался.

— Я перед тобой в долгу, — наконец заявил он. — Ясно? Понадобится что угодно — обращайся. Я твой вечный должник.

Я снова кивнул, вышел из машины и проводил ее взглядом, пока она удалялась. Невольно я задумался: полегчает ли Гриффину после нашего разговора? Нет, его все равно будет мучить совесть, понял я. Моего единственного настоящего друга. Скоро он покинет город, и больше я его никогда не увижу.

Оказалось, я был прав.

На следующий день я подъехал к дому Маршей. Я понимал, что опоздание будет первым очком не в мою пользу, поэтому был на месте уже без трех минут двенадцать. Припарковав машину на улице, я подошел к двери, чувствуя, как солнце припекает голову, постучал и стал ждать.

Дверь открыл мистер Марш в белой спортивной майке и синих шортах.

— А, это ты, — сказал он. — Прибыл, значит.

Как будто у меня был выбор.

— Проходи сюда. Побеседуем у меня в кабинете, — решил он. — Но сначала посмотри. — И он повел меня в гостиную, где уже стоял новый аквариум. Те же самые рыбы плавали в нем, будто ничего и не было.

— Тысяча двести долларов, — сказал мистер Марш. — За новый аквариум, промокший ковер и мебель.

Он замолчал, ожидая моей реакции.

— Мне следовало бы подождать и взвалить эту работу на тебя, но как, черт возьми? Что ты мог — склеить стекло?

Отвернувшись, он направился к двери за лестницей, открыл ее и жестом пригласил меня в комнату, где я еще не бывал.

— Садись, — указал он на кожаное кресло перед столом. Сам он уселся за стол, под громадным чучелом рыбы, какой я еще никогда не видел. В длину этот гигантский синий марлин достигал восьми футов и еще на три фута тянулся длинный тонкий нос, похожий на копье.

— Эту тварюгу я поймал у берегов Ки-Уэста, — сообщил мистер Марш, не глядя на рыбину. — Три часа на нее угробил.

Он не сводил с меня глаз.

— Скажу честно: меня раздирают два желания. Во-первых, мне до сих пор хочется прибить тебя на месте.

Он сделал паузу, наблюдая за мной и, несомненно, проверяя, как подействовали его слова.

— А во-вторых, мне так же нестерпимо хочется помучить тебя, и посильнее.

Только вот и то и другое запрещено, мысленно ответил я. Это объяснил мне инспектор по надзору.

— Позволь спросить: в твой дом когда-нибудь вламывались?

Я покачал головой.

— При этом испытываешь такое чувство, словно насилию подвергли тебя самого. Как будто кто-то взял и разом лишил тебя уверенности. Возможности ничего не бояться в собственном доме.

Я сидел и смотрел на него.

Протянув руку, он взял со стола рамку с фотографией.

— У меня есть дочь твоих лет, — продолжал мистер Марш. — С самого взлома… с тех самых пор, как в этом доме совершилось насилие…

Он повернул снимок ко мне, и я увидел ее лицо.

— Ей и без того пришлось тяжко, вот что я пытаюсь объяснить.

На минуту он замолчал.

— После того, как ее мать покончила с собой… Это случилось несколько лет назад. Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты знал, что она уже пережила, понимаешь? Амелия живет в собственном мире с тех пор, как лишилась матери. Может, со временем ей и стало легче — не знаю. Но теперь… когда вы вломились сюда… я даже представить себе не могу, как ей страшно. И ты не представляешь, ведь так?

На снимке девушка зябко куталась в свитер с капюшоном, ее волосы трепал ветер, налетевший с озера, виднеющегося на заднем плане. Она не улыбалась.

Но была прекрасна.

— Надеюсь, когда-нибудь у тебя будут дети. И такая дочь, как моя Амелия. А потом, надеюсь, какие-нибудь подонки из низов, мелкое хулиганье, вломятся к тебе в дом и до смерти перепугают ее. Чтобы ты понял, что я сейчас чувствую.