Вадим Сухачевский - Превыше всего… или Погоня за Черным Аспидом

…в результате управление одесской дороги известило, что билеты на курьерский, идущий в Санкт-Петербург, больше продаваться не будут за их полным отсутствием.

Даже богатейшие люди Одессы (в основном еврейской национальности) за бешеные деньги перекупают билеты в третий класс, ибо, по слухам, в Санкт-Петербурге пока нет еврейских погромов, но и у одесских спекулянтов все имеющиеся у них (скупленные наверняка заранее) билеты, похоже, на настоящий момент окончательно иссякли…

* * *

Из революционной газеты «Вперед!»

…Нет, не простит господам Романовым наш многострадальный народ ни виселиц, ни нищеты, ни японской бойни, ни ходынской трагедии!..

…Мы воочию наблюдаем, как Российская Империя доживает свои последние дни.

…что лишь поспешное бегство может спасти императора и его семейство от народного мщения.

…все питерцы знают, что в Финском заливе, близ С.-Петербурга, уже стоит на рейде личная яхта императора «Штандарт», готовая к отбытию в Англию.

Поможет ли?

Не более, чем отсутствие в России парламента и запрет политических партий…

…каждому ясно, что судьба империи решается именно в эти октябрьские дни!..

Вперед же, товарищи! Победа за нами!

Троцкий

Русь, твой Бог повторно рáспят.

От пожаров – дым трубой.

Русь Святая, черный аспид

Распростерся над тобой!

Еще перед моим отбытием в Одессу председатель Тайного Суда Андрей Исидорович Васильцев снабдил меня рекомендательным письмом к проживающему здесь отставному генералу от артиллерии, его высокопревосходительству Валериану Валентиниановичу Богоявленскому, которому он, Васильцев, не раз оказывал услуги по адвокатской части. Тут надобно сказать, что в гражданской, то есть проистекавшей вне Тайного Суда жизни, наш председатель, не удивляйтесь, был известнейшим в России присяжным поверенным – такие вот кунштюки (как не раз говаривал потом оный генерал) выделывает порой жизнь!

Письмо гласило:

Ваше высокопревосходительство!

Беру на себя смелость представить Вам моего близкого друга Георгия Петровича Конышева, коему очень многим обязан.

Покорно Вас прошу, в случае чего оказать ему Ваше милостивое покровительство.

Всегда готовый к услугам Вашего высокопревосходительства, —

Андрей Васильцев

Как я знал, его высокопревосходительство, несмотря на отставку, был в Одессе лицом могущественным, состоящим в близкой дружбе с самим генерал-губернатором, но, идя к нему с этим письмом, я чувствовал себя, как мальчишка, пытающийся подсунуть в лавке фальшивый купон – ведь это письмо Васильцев давал мне на случай, если у меня возникнут какие-либо непредвиденные сложности в делах Тайного Суда; но сейчас, действуя самочинно и находясь как бы в самовольной отлучке, я не был уверен, что имею моральное право на столь высокое покровительство.

Городская усадьба отставного генерала от артиллерии представляла собой большой трехэтажный дом, обнесенный чугунными решетками. Когда я позвонил в колокол, висевший над воротами, мне отворили два солдата с винтовками, но еще более меня удивили четыре пулеметных ствола – три торчали из окон бельэтажа, а четвертый – из верхнего окна. Да, генерал, похоже, готовился к серьезной обороне!

По зову солдат, навстречу ко мне из дома вышел, а точнее выковылял, престарелый лакей в лаковых туфлях, хромавший на обе ноги; на лице его отчего-то была изображена смертная мỳка, а глаза были полны слез, так что я уж было подумал – не почил ли нынче в бозе мой генерал?

Однако, прочтя мое рекомендательное письмо, плачущий лакей, превозмогая какую-то нутряную боль, проговорил:

– Милости прошу… Там, в кабинете… – и не в силах более ничего произнести, хромая, словно пританцовывая, препроводил меня в дом.

Генеральский кабинет был огромен и хорошо обставлен, но сейчас он скорее напоминал внутреннюю часть осажденной крепости: окна были заложены мешками с песком, из одного окна торчал заправленный лентой пулемет системы «Максим», а перед ним с бесстрастным видом восседал на табурете пулеметчик (почему-то одноногий); у стены стояло несколько винтовок, уставленных в кòзлы, а рядом – железный ящик, надо полагать, с патронами; на стенах висели мишени для стрельбы, некоторые свежие, некоторые уже исстрелянные, причем исстрелянные неплохо, большинство дырок виднелось вблизи «яблочка».