– Нет, – решительно заявил Первушин. – Твоя схема читается на раз-два. Поймают нас и посадят, и тогда Ленке с Машутой конец. Игра не стоит свеч, да ты и сам понимаешь.
– Понимаю. – Воротников с трудом удержался от усмешки: никто посторонний не знал, что он работает вне штата «К», но последние слова Первушина прозвучали так, будто он о чём-то догадывается.
– При таком риске нечего даже и думать.
– Я был уверен, что ты откажешься, но думал, что под каким-нибудь дурацким предлогом типа «нельзя же подставлять людей!»
Первушин мрачно усмехнулся.
– Не тот случай. В гробу я всех видал. Если бы была хотя бы пятидесятипроцентная вероятность успеха, я бы согласился. Так можно было бы получить два полных комплекта ампул за половину цены одного. Но нет. Вычислят и выловят.
Воротников покивал.
– Тогда так. – Он достал из кармана и положил на стол сложенную вдвое пачку купюр; оказавшись на просторе после предельной тесноты, она поспешила раскрыться, как книга. – Десять тонн. Забирай.
– Я не знаю, когда смогу отдать, – признался Первушин, пряча деньги.
– Я знаю, что отдавать тебе ничего не придётся.
– Спасибо. – Отец крепко стиснул руку Воротникова. – Пойду…
– Давай… Всё наладится!
– Надеюсь.
– Ты только что отказался от преступления. Должна же быть какая-то справедливость, хотя бы максимально возможная.
– Не нам отмерять…
* * *
– Ты в курсе, что Морозко нашего тоже приняли понты? – спросил вполголоса Костенко.
Воротников удивлённо вскинул брови.
– Теперь в курсе.
– Вот так.
– Интересное кино: Трудягин, теперь Морозко.
– И, говорят, ещё какой-то паренёк из дипломников.
– А за что?
– Без понятия.
Воротников хмыкнул.
– А кто теперь будет вести практику ИЗ?
– Ахмэт.
– Нет худа без добра.
– Ага, добро то ещё!
– У него меньше заскоков, чем у Морозко.
– Не меньше, а в другой плоскости: этому сроки соблюдай и угол наклона буковок.
– Всё лучше, чем зубы через зад удалять.
– Старый друг лучше двух подруг. Как бы он не заставил переделывать всё то, что мы нарабатывали под Морозова…
Сидящий за преподавательским столом Ахметов сам выглядел слегка напуганным случившейся переменой. На этот раз он не листал, а внимательно вчитывался в работу Воротникова, по обыкновению, шевеля губами и раскачивая головой.
– Что ж… – Он закрыл курсовую и осмотрел титульный лист. – Я всё ещё не вижу здесь ни одной визы.
– Я так и не дошёл до Кошкина.
– Вот как удачно всё получилось…
Воротников довольно хмыкнул, глядя, как Ахметов расписывается в графе допуска.
– Составь технологическую карту – и можешь воплощаться.
– Вот. – Студент повертел в воздухе второй брошюрой и положил её на стол.
– Ишь ты, какой быстрый!
– А я не ломал голову над привнесением решений. Получилась фора по времени.
– Ну, тогда добро пожаловать к станкам.
– Смотреть не будете?
– Ты же не Трудягин, ты будешь воплощаться сам. – Ахметов подмахнул и техкарту. – И если накосячил с технологией, сам же будешь и расхлёбывать. Практика – критерий истины.
Сетецентрическое исступление
Choose your side by clicking left mouse button 10 10 Выделенные курсивом термины разъясняются в глоссарии в конце рассказа
Кому: eugenii.litvinow@МИД.рф
Тема: Re: Корейский расклад
Доброго времени суток, Евгений Павлович!
Северокорейцы сознательно топят, и будут топить далее любые попытки деэскалации. В приватной беседе Ким Пол Пот мне заявил, что ему такую установку дал Первый товарищ: мол, «не прогибаться!» Южнокорейцы, на это глядя, звереют. Если раньше чувствовалось, что они готовы делать скидку на юношеский максимализм Первого, то на крайних переговорах Ким Пном Пень заметно ожесточился.
Коса нашла на камень, иначе говоря. Лично я уже уверен на все 100%, что дальнейшие разговоры на уровне комиссий практической пользы никакой не принесут. Ли Шандун в этом со мной, с оговорками, согласен. Китайцы очень озабочены заваливанием ситуации в сторону военного решения.
Полагаю крайне желательным инициировать прямые телефонные переговоры между ВИК, Ван Сунхуа и Первым. Он точно не послушает их как «стариков», но как гарантов его военной мощи – должен.
С уважением, Лисицын.
ГЛОССАРИЙ
Читать дальше