Павел Нестр - Lonely

Давид бездумно смотрел на водную гладь. Неожиданно он почувствовал прикосновение чьей-то руки.

Давид поднял голову и увидел перед собой те самые глаза, которые он искал в доме.

А ты страшный, – произнесла девушка.

И тебе здрасте. Ты тоже не красавица, – в тон ответил Давид.

Да, совсем забыла… Привет. Ты – хам, это первое, а второе – на самом деле ты так не думаешь.

Я хам? А ты тогда кто? И как я не думаю?

Ты глуп. Я не хам. Я провокатор или провокаторша, если тебе угодно. Хамством на хамство отвечают только глупцы. Зачем говорить одно, а думать другое? Тебе должно быть стыдно!

Ты кто вообще? – возмутился Давид.

Я же говорю, что ты глупый. Я – Слава. Ты что, не догадался?

Я догадался!

Если ты догадался и спросил, кто я, то в очередной раз говоришь одно, а думаешь другое. К тому же делаешь третье.

Думаешь, что самая умная?

Нет, но умнее тебя! – Слава медленно опустилась на колени, а потом прилегла напротив Давида.

Ты не можешь знать, нравишься ты мне или нет!

Почему же?

Ты дылда и к тому же плоская. Это ужасно.

Все-таки я права. Ты – хам!

Как тебя терпят?

То, что ты меньше меня, не значит, что я тебе не нравлюсь. С твоими внешними данными я для тебя – недоступная звезда. Тебя не учили, что грубо разговаривать с девушкой нельзя? У тебя такой интеллигентный отец и у него родилось такое хамье, как ты. Каким образом?

Не надо сравнений!

Наверное, в мать. Отвратительный характер мужской особи всегда имеет источником женскую генетику.

Заткнись! – разозлился Давид и вскочил.

А что не так? Где она? Я бы ей пожаловалась, – явно издеваясь, продолжала Слава.

Она в гробу, и если не замолчишь, я и тебя в гроб упеку.

Какой ты злой! Значит, она умерла?

Сожалею… Давно?

При родах… Не хочу об этом.

Сочувствую, ты ее даже не видел. Хорошо, поговорим о другом. Давай займемся сексом?

Что?

Неужели помимо глупости и хамства, ты еще и счастливый обладатель проблем со слухом?

Ты больная! – Давид развернулся и пошел в сторону дома.

Да. Больная – это мягко сказано… – Слава перевернулась и скатилась прямо к кромке воды. Одежда намокла, Слава старательно повалялась на песке и, измазавшись, как молодая свинка в грязи, отправилась к дому.

За обеденным столом Славы не было. Даша и Миша сидели рядом, напротив них устроились Алексей и Давид. Стол впечатлял: закуски, салаты, икра и иные деликатесы занимали несколько метров.

Давид, ты выглядишь неважно. У тебя все хорошо? – спросил Миша и засунул себе в рот огромный кусок мяса.

Все отлично. На меня не стоит обращать внимание. Лучше… расскажите, пожалуйста, как вы заработали столько денег, точнее мне интересно, как вы так поднялись, – поинтересовался Давид.

Я связан с нефтью. Значит, я в золоте. Но так было не всегда: родился в деревне, рос на скотобойне. Мерзейшее место. Мальцом отец постоянно меня брал с собой на работу. Он не был хозяином, он просто убивал скот. Ему это нравилось. Он всегда говорил, чтобы я смотрел и учился, думал, я его заменю. Дикий рев животных, их мясо и дерьмо – это была адская обстановка.

Может, не стоит за столом? Тут все-таки едят, – возмутилась Даша и потянулась за хлебом.

Тут мой дом и мой стол, мои гости, и они желают знать подробности, не так ли, Давид?

Да, мне интересно, – ответил Давид.

Ну, так вот… Дерьмо. Когда мне было шестнадцать, отец погиб на базе. Можно сказать, смешался с дерьмом. Не знаю, как это произошло, очевидцы говорили, что он спьяну лег на тушу быка и вместе с ним попал в мясорубку.

Так я и не стал скотобойщиком. Хотя кровавое дерьмо меня преследует всю жизнь. Как говорится, не было бы жизни, да смерть помогла – засмеялся Миша и продолжил:

Матери я не помню, а отец про нее никогда не говорил, орать начинал сразу, что бабы – суки. Так что в деревне меня ничто не держало. Дом я продал по дешевке. Само собой меня обманули, но, как оказалось, все к лучшему. Я уехал в город. Там поступил в каблуху. Профиль с сантехникой связан был, если не ошибаюсь. Спустя пару месяцев выгнали за драку. До восемнадцати я был дворником, правда, без оформления. Мне дали жилье в притоне и кормили отбросами, но я работал. В один прекрасный момент хозяин гадюшника, где я жил, мне сказал:

Эх, Мишка, работящий ты мужик. Были бы у тебя деньги, я бы мог тебе помочь устроиться хотя бы на завод.

Завод? – уточнил я.

Да, новый открывается. Нефтеперерабатывающий, дело не прибыльное, но лучше чем говно мести.