Павел Нестр - Lonely

Озера можно покупать? – удивился Давид.

Купить можно все, главное, купить нужного человека, – встрял Миша.

Да, участок у тебя отменный. Кто за этим всем следит, ведь это все надо убирать? – спросил Алексей.

Ты не поверишь, но за этим следит всего один человек – горничная. Я еще ее называю дворецким или царь-веник. Она молодец, живет здесь и сама все делает, мастер на все руки. А кто-то живет и ничего не умеет, но это я так, к слову… – Миша покосился на Дашу, пригласив гостей следовать за собой.

Ее зовут Матильда. Если что-то понадобится, нажмите белую кнопку в любой из комнат, – продолжал Миша.

Вот это да! Я видел многое, но такого… – Давид удивленно оглядывался.

Это ты еще в доме не побывал, – хмыкнула Даша.

Еще в доме хозяйствует моя… мой ребенок, – Михаил будто запнулся и тяжело выдохнул.

Твоя да… – ехидно сказала Даша.

Молчала бы, – в голосе Михаила чувствовалась угроза.

Слава, верно? – встрял Алексей.

Верно, – Миша с трудом открыл дверь.

Давид еще раз осмотрел фасад дома и, скользнув взглядом по окнам, увидел в одном из них женское лицо с яркозелеными глазами, которые светились как у кошки в темноте. Протерев глаза, он посмотрел еще раз, но уже никого не увидел.

«Почудилось наверно», – подумал он и вслед за всеми вошел в дом.

Желтые от старости обои отклеиваются от потолка и свисают над твоей еще не протрезвевшей физиономией. Это неудивительно, им полвека, и они стоили чуть дороже туалетной бумаги в свое время, а вот почему ты выглядишь как использованный тампон? – спросил Борис, указывая на кровавые бинты на голове Антона.

Если бы я был охранником и увидел в общественном туалете парня под кайфом, к тому же без штанов, я бы тоже его использовал как боксерскую грушу, – ухмыльнулся Антон.

Лучше для этого быть ментом. Едешь на служебном авто, подъезжаешь к помойке, выбегаешь к бомжам, пиздишь их до потери сознания и для радости глаз, закидываешь в мусорные баки, а потом с чувством выполненного долга сваливаешь развлекаться.

Точно, но я же не бомж, я человек.

Пить надо меньше, зарядку делать и здоровее будешь, – рассмеялся Борис.

Здоровее, как же… Здоровый образ жизни – это не для меня, чушь все это, меня ломает, даже присесть не могу лишний раз, какие там зарядки… Мой прадед был гениальным человеком, пил всю жизнь самогон вместо чая, дымил без устали, как паровоз, баб было полно, и прожил больше девяноста лет. А его родной брат-близнец не курил, пил молоко, на баб у него даже не стоял – в итоге умер, когда ему было пару месяцев.

Я слышал этот анекдот, он давно не смешной.

А мне нравится. Про своего прадеда я все равно ничего не знаю, пусть будет таким же, как в анекдоте.

Ты и про деда своего не знаешь, – пробурчал Борис.

И про отца, ну и пох, – улыбнулся Антон, но от улыбки повязка на голове сместилась, и его лицо перекосилось от боли.

Действительно, пох…

Лучше принеси мне пожрать, я же тебя позвал не просто так. В холодильнике была колбаса.

Ее уже нет, я ее съел. Думаешь, я просто так к тебе зашел? Хотя бы пожрал на халяву. Но колбаса отвратная, бумага и то вкуснее, непонятно, как ты ей питаешься.

Жирный уёбок. Наколдуй мне из своего бытия жрачки.

Я достану из толстой жопы бытия всё самое сладкое и ложечкой буду тебе помещать прямо в ротик, только успокойся.

Что-то мне эта бодяга надоела. Такую штуку придумал, закачаешься… Уже все схвачено.

Что схвачено? Бумажная колбаса привозится тебе прямо в квартиру? Хотя квартирой это и не назовешь, – развеселился Борис.

Схвачен мой план по подниманию больших бабок. А то моя срачевная хата мне надоела.

Это не твоя квартира, это съемная шняга. И откуда ты собрался брать деньги?

Деньги уже взял, осталось их приумножить.

Инвестор из тебя херовый, ты вкладывал в прошлый раз все в траву на подоконнике, чтобы продать торчкам, в итоге сам скурил и тебя нашли в туалете, но в тот раз твои штаны были на месте.

Братья Хачатуряны… Тебе это что-нибудь говорит?

Армянин и айзербот, не братья, но считают себя Хачатурянами. Жулики, воры и убийцы. Короче, хачики.

Меня бесят хачи! Они в России на каждом шагу! Но деньги есть деньги.

Я бы не стал связываться с чернявыми, закопают в случае чего, а если что против них – начнут на национализм жаловаться. Раньше хачи были только армяне, как мне рассказал один знакомый армянин: хач – это по-армянски крест. А это как символ христианства. Они же одни из первых приняли веру. Ну а потом хачами стали называть и тех, кто к христианской религии отношения не имеет. Чехов мусульманских и других… Можно сказать я тоже на стороне быдла и скинов, которые считают, что хачи – это кавказская погань, которая состоит из чурбанов. Их надо покоцать всех. Так что там с деньгами?