Айзек Адамсон - Эскимо с Хоккайдо

– Приветик! Приветик! – закричал Сугавара, просветлев лицом. – День – то что надо, спору нет.

– Ну еще бы, – подтвердил Кидзугути. – А теперь мистер Сугавара должен извиниться перед вами – время пить чай.

Время пить чай – это Сугавара улавливал на любой частоте. Он радостно закивал, и двое Синих Костюмов выступили вперед, чтобы его проводить. Глядя ему вслед, я видел, как исчезает иллюзия человека, неподвластного возрасту. Сугавара превратился в усталого старика. Что-то станется с его тиграми?

– Значит, вы – новый оябун [153]? – теперь я сосредоточил внимание на Кидзугути. Жаль, что он стал боссом. Сугавара был глух, но, по крайней мере, любил музыку. И, насколько мне известно, Сугавара людей не убивал.

Кидзугути ухмыльнулся, чертовски довольный собой.

– Отчасти благодаря вам, господин Чака, – сказал он. – И, разумеется, благодаря нашему диджею Тове. Он – маг и волшебник. Из дерьмовых записей такую конфетку слепил. Если наркотики так на мозги действуют, я готов посылать всех продюсеров «Сэппуку» хоть в Амстердам, хоть в Индию. Вы уже слышали сингл?

Я глянул украдкой на диджея. Лицо Товы слегка передернулось и вновь застыло в режиме зомби. Я вспомнил, как во время первого моего визита во «Взлетную Полосу Талантов Продакшнз» Това стоял в углу с микрофоном наготове, и пленка продолжала перематываться, когда Санта нес свою чушь и требовал ключ. Вот, значит, каким образом мой голос попал на новый диск. Мало мне было Рэнди Шанса – так я скоро превращусь в псевдонимную мульмедийную суперзвезду.

– Я слышал песню, – заговорил я. – Крепкая музыка, танцевать под нее можно. Но я думал, что дид-жей Това – подручный Хидзимэ Сампо. Как это вы его сманили?

– Без проблем, – ответил Кидзугути. – На Санту напали – вы, может быть, не слышали? Он мертв. Убит клиентом-наркоманом. С ним довольно жестоко разделались. Ничего подобного я не видел – на воле, то есть.

– Значит, вы это видели?

– Нет, – сказал он. – В газете прочел.

– Вы сказали, что никогда не видели…

– Не говорите мне, что я сказал и чего не говорил. «Никогда не видел ничего подобного» – общепринятое выражение.

– Фигура речи! – кашлянул один из Синих Костюмов.

– Фигура речи, – повторил Кидзугути. Он снова включил мертвый тюремный взгляд, и мне припомнилась небольшая лекция, которую Кидзугути произносил в сауне. Насчет недолговечности секретов. Не знаю, почему Кидзугути не убрал Санту сразу же, если ему так важно было сохранить в тайне заговор против Ёси. Согласно моей теории, Санта продлил себе жизнь, обещая отнять у Ольги записи. Когда ничего не получилось, Санта превратился в лишнее бремя, и к тому же он не умел держать язык за зубами. Не хотелось бы, чтобы мой язык довел меня до такой же беды, но я не удержался и надавил еще чуть-чуть:

– Говорят, «Сэппуку» подписала контракт с «Темной сущностью»?

– С кем? – переспросил Кидзугути.

– Вообще-то, – вмешался Синий Костюм, слегка откашлявшись, – «Темная сущность» более не существует. Теперь они зовутся «Фантомная боль» и пишут новые песни, совершенно оригинальные.

Теперь я понял, как все получилось. Эта банда из «Сэппуку» отчаялась вернуть пропавшие записи Ёси и вместо этого предложила «Темной сущности» сделать собственную версию – быстро и кое-как. Только «Сущность» не предупредили, что запись пойдет в продажу под видом нового альбома «Святой стрелы». В качестве компенсации с группой заключили договор на запись их собственного диска. Держу пари, в этом контракте имелся пункт: «Темная сущность» – э-э, «Фантомная боль» – будет хранить молчание о своем «вкладе» в «Ре/ин/троспекцию». А может быть, «Фантомная боль» участвовала в обмане и сочла фальшивый прощальный альбом лучшей данью своему кумиру. Может быть, когда приходится выбирать между участью всю жизнь играть каверы и шансом прорваться наверх, это нельзя даже назвать выбором. А может быть, эти ребята, как большинство рокеров, даже не собрались прочесть злосчастный контракт.

– «Фантомная боль», – с нажимом сказал Кидзугути. – С этой группой мы связываем большие надежды. Они заполнят пустоту, оставленную «Святой стрелой».

– Интересная формулировка, – заметил я.

В глазах Кидзугути вспыхнула тревога. Я улыбнулся ему, улыбнулся всем присутствующим, каждому поочередно – Кидзугути, диджею Тове, троим Синим Костюмам. Доулыбался до того, что щеки заболели. Все равно улыбку никто не видел. Ее скрывали бинты. И вдруг кто-то рявкнул: