Джон Вердон - Питер Пэн должен умереть

Следующий вопрос напрашивался сам собой.

Задал его Кайл с видимой неловкостью:

– Если на самом деле мишенью был Йона, то кто тогда нанял Паникоса?

С точки зрения cui bono , ответ казался Гурни очевидным. Лишь один человек значительно выиграл бы от смерти Йоны – выиграл бы очень крупно.

Судя по лицам всех присутствующих, для них ответ был столь же очевиден.

– Скользкий засранец, – пробормотал Хардвик.

– О господи, – у Мадлен было такое лицо, словно ее представления о человеческой природе серьезно подкосились.

Все четверо смотрели друг на друга, точно гадая, не сыщется ли иного объяснения.

Однако деваться от неприглядной правды было некуда.

Выстрел, убивший Карла Спалтера, был заказан не кем иным, как самим Карлом Спалтером. Стремясь избавиться от брата, он сам навлек на себя ужасный конец – медленную смерть в полном осознании того, что виной всему он сам.

Ужасно – и в то же время до смешного нелепо.

Однако была в том и жуткая, неоспоримая справедливость.

Мстительная карма.

И, наконец, это объясняло то выражение ужаса и отчаяния во взгляде умирающего в зале суда – взгляд человека, еще при жизни угодившего в ад.

Примерно с четверть часа после того беседа колебалась между сумрачными рассуждениями о братоубийстве и попытками разобраться с безрадостными практическими сторонами запутанной ситуации, в которой они все оказались.

Хардвик медленно, но решительно сформулировал суть дела так:

– Ладно, помимо всей этой трагической хрени про Каина с Авелем, нам надо прояснить, на чем мы стоим. Сейчас начнется феерическая грызня между всеми замешанными в эту историю органами – и каждый постарается оказаться тем, кто грызет, а не пострадавшим.

Гурни кивнул.

– С чего предлагаешь начать?

Не успел Хардвик ответить, в двери показалась запыхавшаяся Эсти, на лице у которой быстро пронеслись страх, облегчение и любопытство.

– Эй! Персичек! – хриплый шепот Хардвика сопровождался нежной улыбкой. – Как это тебе удалось вырваться, когда там, небось, все черти с цепи сорвались?

Проигнорировав вопрос, она подбежала к кровати Хардвика и сжала его руку.

– Ты как?

Он кривовато улыбнулся.

– Расчудесно. Очень ловкая оказалась пуля. Прошила меня насквозь, не задев ничего важного.

– Слава богу! – голос у нее был встревоженный и счастливый одновременно.

– Так расскажи же, как тебе удалось улизнуть?

– На самом деле я не то чтобы улизнула – во всяком случае, официально, – просто сделала по дороге крюк. Буду регулировать движение. Можете себе представить, сейчас больше идиотов спешит к месту происшествия, чем старается оттуда уехать. Любители острых впечатлений, зеваки, уроды!

– Так они теперь следователей посылают движение регулировать?

– Они сейчас кого угодно куда угодно посылают. Не поверите, что там сейчас творится! И сколько всяких слухов ходит. – Она многозначительно посмотрела на сидевшего в ногах кровати Гурни. – Говорят, какой-то чокнутый киллер взорвал всю ярмарку. Говорят, какой-то нью-йоркский детектив застрелил подростка. Или все-таки того чокнутого киллера? Или какого-то неизвестного карлика? – Она перевела взгляд на Хардвика. – Один из помощников шерифа сказал мне, что карликом был Паникос и что именно он-то тебя и прострелил – причем каким-то образом умудрился это сделать уже после смерти. Видишь, о чем я? Миллион слухов, а смысла – никакого. Помимо всего прочего началась безобразная свара по поводу полномочий между окружным шерифом, местной полицией, полицией штата, а может, скоро и федералы подтянутся. Чем больше гомона, тем веселее, правда? И все это, пока придурки на парковке таранят друг друга, каждый спешит первым выбраться. А другие придурки, еще почище этих, спешат, наоборот, к ярмарке – небось, чтобы нащелкать фотографий и выложить в Фейсбуке. Вот так сейчас все и идет. – Она переводила взгляд с Хардвика на Гурни. – Вы же там были. Что за парнишка? Вы его застрелили? Он в вас стрелял? И для начала, как вас вообще туда занесло?

Хардвик посмотрел на Гурни.

– Уступаю эту честь тебе. Мне сейчас говорить трудновато.

– Ладно. Постараюсь изложить кратко, но придется начать с самого начала.

Эсти взволнованно и потрясенно выслушала короткий пересказ основных событий вечера – начиная от взрыва кучи досок и гибели Клемпера до погони на мотоцикле и смерти Питера Пэна среди воцарившихся на ярмарке хаоса и смятения.

Первый вопрос, который она задала после ошеломленного молчания, бил в самую точку: