Татьяна Труфанова - НЕ/ДРУГ

Офис занимал полэтажа в особняке на одной из тихих улиц рядом с Тверской. Людей здесь было немного. Погодин – совладелец «Веспера» и партнер Катерины, невзрачный солидный мужчина с брюшком и лицом-яблочком, то носа не казавший из своего кабинета, то уезжавший на встречи. Ульяна Барабанова – как раз секретарша Погодина, русоволосая бойкая москвичка, недавно кое-как окончившая пед. Трое разнополых юристов в идентичных темно-синих костюмах. Приходившая по вечерам бессловесная уборщица Гюзель. Водитель Жуковой, Славик… и теперь еще Аля. Все прочие надобности компании были «на аутсорсе», то есть выполнялись сторонними фирмами.

В первый день Аля была поражена тишиной и безлюдьем в «Веспер продакшен» – ей казалось, что здесь она должна была встретить всю толпу, что заполняла съемочный павильон. Но Ульяна объяснила ей, что съемочная группа – от режиссера до подай-принеси – каждый раз собирается для кино заново. Что продакшены бывают разные: «Веспер» – это идея, розыск денег, подбор звезд и команды, общее руководство. А есть еще рабочие лошадки: одни, как компания голубчика-Голуба, отвечают за подготовку съемок и их процесс, другие доводят до кондиции плоды съемок (монтажом, графикой, озвучанием), и все они претворяют в жизнь то, что задумала Жукова.

Жукова… Ее кабинет стал центром притяжения для Али. В ту неделю, когда Катерина со своим другом загорала на островах, Аля могла разглядывать его невозбранно. Ее секретарский стол стоял в холле прямо перед стеклом, отгораживающим кабинет Катерины. Работая за компьютером, Свирская сидела спиной к начальственному месту, но она часто разворачивалась на крутящемся стуле и рассматривала дубовый стол с хрустальным шаром, бронзовой лампой и стопкой бумаг, стеллажи с книгами и дисками, паука размером с ладонь, замершего на подоконнике (еще один реквизит из отснятого Жуковой ужастика), полуметровую вазу из венецианского радужного стекла, кожаное кресло для гостей в виде великанской черной ладони. Все здесь было дорогое, броское, первоклассное (сразу было ясно, кто придумал дизайн офиса – нет, не скучный Погодин!). Из общей картины выбивался лишь один предмет – советский плакат на стене: под сапфировым небом простирались поля спелой пшеницы, белозубо улыбалась колхозница, прижимая к себе пук желтых колосьев и почему-то стоя у шикарной городской машины – черной, с лаковыми крыльями. «С каждым днем все радостнее жить!» – провозглащал плакат. Зачем Катерине эта сталинская колхозница?

Аля, недоуменно пожав плечами, отворачивалась от кабинета и возвращалась к работе: разбиралась в базе имен и почте, сортировала чеки и упоминания в прессе, собирала сценарные заявки. Как неспешно текло время в ту неделю, когда Жуковой не было… Впрочем, с некоторыми вещами без помощи Ульяны было бы трудно разобраться. Прежняя помощница Жуковой (уволившаяся в одночасье, как было сказано), похоже, вела дела небрежно.

И вот сейчас, буквально через полчаса, Катерина Великая должна была вернуться.

– Отчет от бухгалтеров – в отдельную папку! Ирисы ей на стол! Проверь, пепельница – чистая? – выдавала указания Ульяна. – О-ох, голова моя! Не зря в этом доме была больница, как пить дать от морга аурой фонит…

У Альбины зазвонил телефон.

– Алька! Пошли вечером с нами на мастер-класс!

– Стась, не могу сейчас…

– Давай, быстро, соглашайся! Телесное раскрепощение! Тема – улет! Для вгиковцев – скидки!

– Угу, для вгиковцев.

– Я тебя протащу! Давай, не кисни! Учиться-то надо!

– Все. Пе-ре-зво-ню! – Аля оборвала разговор и снова забегала по офису.

Стася Мартынова была первокурсницей ВГИКа, тараторившей на реактивной скорости блондинкой (сейчас – розоволосой), с которой Аля подружилась на вступительных экзаменах, летом. Но когда Свирская вышла с последнего, проваленного экзамена, она не хотела никого видеть – и в том числе Стасю, полчаса назад выпорхнувшую с победой. Стася ждала ее внизу, под тополями у институтского подъезда, а она сбежала. И тем же вечером уехала домой, в Ярославль. Не отвечала на смски, стыдясь своего позора (пропадать – так с концами) … А неделю назад она встретила Стасю на концерте в небольшом клубе, куда зазвал Юра Чащин. Там была целая компания поступивших в июле: Мартынова и ее бойфренд Игорь, плечистый нордический красавец, тоже актер, умная Зоя с режиссерского, которая держала сигарету на отлете, как Марлен Дитрих, вздымала бровь и, похоже, имела виды на Юру, и еще один невзрачный Вадик, непонятно за какие заслуги принятый в киноинститут.