Игорь Олен - Погреб. Мистическая быль

Сходно пьян был и Дима, но, тем не менее, он решился пить вусмерть. Было, что вдохновляло в Ведьмином Куте. Здесь – точно первый час человечества из пяти человек, и один из них женщина. И здесь нет ни традиций, ни вер, ни правил: всё-всё возможно. В это вник не единственно Дима, в это вник также стойкий, самодостаточный цельный Влас, что явственно мнит напиться. А это значит: что-то случилось. Невероятное. Может, максовы планы взять Лену в Лондон? В школе Влас за ней бегал… то есть не бегал, а поджидал её, провожал хмуро, яростно, и его так боялись, что не осмеливались встревать. Влас дюж был, и он пах зверем. Лишь Аполлону он уступил её, чтя спортивность и атлетичность, хоть был сильней и без круглых мышц… Либо ленина нутряная страсть к Максу Власа смирила… В Ведьмином Куте, Дима вник, Влас, в тоске из-за скорой разлуки, вздумал напиться.

Как джип уехал, Лена пошла курить на кривой «Максов выкос» перед лощиной. Дима побрёл за ней и стоял, свеся длинные лохмы с пасмурных, в стельку пьяных высот своих, ей на плечи. Страсть накатила, стоило Лене вынуть вдруг розовый и гламурный смартфон (клон пухленькой, с налитыми грудями Лены). Плюс ещё зной был, что мозг туманил. Как Лена кончила телефонный трёп: «Мама, норма… Мы в Тульской области…» – Дима, рухнувши, стал хватать её ноги, снизу вверх, норовя вознестись до шеи.

– Жесть… – она злилась, ткнув в него, к ней прилипшего, пальцами. Сигарета из губ её выпала. Отключив смартфон, Лена стала пихать его и второй рукой. – Спятил… Ты, крезанутый… Я скажу Максу… – Лена твердила, но, впрочем, тихо, чтобы не слышал близ избы Хо.

Он сжал её. – Я люблю тебя! – Он шалел от такой к ней близости.

– Всё, Дим, хватит… Ты, блин, как мальчик… Ну, отвали, прошу…

– Я люблю тебя!!

– А я – Макса. Тему закрыли.

– Нет, не закрыли! – он повторял. – Что Макс? Что за Макс?! Он не любит!

– Любит не любит – а Макс мужчина, – фыркала Лена. – Ты не мужчина. Женщина говорит тебе, что не любит… Ты, как репей, пристал… Отвали… – Она пятилась.

– У меня всё горит внутри! – Он трусил за ней на коленях. – Я так люблю тебя!

– Мне плевать. То он шлюхою обзывает, то, дескать, любит…

– Нет, я клянусь!!

– Дим, стухни. Мы с Максом счастливы… Хочешь правду? Я вас не вижу: ни Хо, ни Власа. И ни тебя. Вник? Я вас не вижу. Просто нули… Макс… Макс… Он… Умри – я верна ему буду. Макс – он мужчина. Макс мой кумир навек…

– В школе ты была с Власом… – плакал он. – Ты всё врёшь!

– Отвали. Была маленькой… Школа, школа… Я была девочкой… А вот ты был!! – взвилась она, сверху вниз злобно глядя и не толкаясь; он, прекратив хватать, лишь стоял застыв и держа её талию. – Ты никто был, козявка! – крикнула сипло Лена. – Ты на себя глянь. Кто ты, Дим? Истеричный сопляк, ничтожество… Ничего ты не можешь.

– Я сдал экстерном!

– О! Это стоит лишь аттестата, Дим! Аттестаты в метро купи, сотня баксов… Что с тобой делать? Мне, Дим, семья нужна. Макс талантлив, в «Челси» поедет. Скажешь, второй состав? Будет первый… Это ведь миллионы в год… сотни, блин, миллионов! Но и, глянь, папа – кто? Олигарх… К тому ж есть посмотреть на что. Он красив нереально – Макс. Крышу сносит. Сельские одурели, сам видел. Макс…

– Он не любит тебя! – ныл Дима. – Я за тебя отдам жизнь!

– Кончай, Дим. Только без пафоса… – Лена вынула, пропустив свою руку рядом с его рукой, соскользнувшей к бедру её, из кармана шорт сигареты и закурила, выпрямясь, уперев в ладонь локоть. – Что значит жизнь отдам ? Не отдашь. Ты не жизнь отдать хочешь, а меня трахнуть… Блин, не война, чтоб ты жизнь давал за меня или родину… – Лена стала язвить вовсю, осмелев в его хватке, плюс сыпля пепел на его голову. – Он мне жизнь отдаст… Сколько лет мне ждать случая? Ты ботáн, Дим, маленький мальчик… Блин, я не верю. Влас бы не так сказал. Я б поверила, если б он сказал. Власу веришь. Влас это чёткий, крепкий мужчина, он слово держит. Скажет и сделает… Ты ж отдашь , что и сам помрёшь, и меня убьёшь… Дим, не надо!.. Всё, ты расти давай. Твои девочки в пятый класс, Дим, ходят. В них романтизм сейчас. Юнош бледный с взором горящим им как раз в тему. Всякое эмо… Только не мне. Я старая. Мне семью пора. Перезрела я.

– Я люблю тебя!! – он стонал, прижимаясь виском к её низу. – Сделаю! Всё, что хочешь!

Лена пустила ртом дым в прищур. – Я к реке хочу… Я принцесса. Нужен проход к воде, славный рыцарь. Сделаешь?

– Будет, Лен!

И он бросился в травы, чувствуя: жжёт крапива, колет татарник, прыгают блошки и пресекает дух от густой, забивающей нос пыльцы с цветов. Тело сделалось в волдырях, тлело… Он двинул локтем – и расчихался, полуслепой почти по причине болезненных аллергических слёз… Шагнув назад, он увидел: Лена уходит и у избы уже.