Марк Агатов - Убить журналиста

– Я ничего не снял. У меня была в руках горячая сковородка. Подержи.

– На хрена тебе сковородка? – заорал корреспондент. – Толпу надо было снимать, выбегающую из подъезда. Откуда у тебя эта сковородка!? Выкинь ее на хрен!

– Погоди, не кричи. Я все сейчас понял. Эту сковородку мне передал сумасшедший писатель. Он в бабу переоделся и убежал вверх по тропе.

– Джон, ты понял, что сказал? – спросил журналист.– Баба-писатель выскочила из подъезда со сковородкой в руках?

– Да, да, правильно. Он не просто баба, он гейша был с белым лицом и узкими глазами.

– Если гейша, то это меняет дело, – забрал у оператора сковородку журналист. – Надо было поймать его, гейшу эту, твою мать. Или меня позвать.

– Понимаешь, она горячая была, прямо с плиты. Я палец обжог даже. Но я не сразу понял, что это писатель-поджигатель.

– Чего? – удивленно посмотрел на оператора журналист.

– Он вначале поджог дом, а потом схватил сковородку и побежал на улицу вместе с толпой.

– Ты, что, хочешь, чтобы я это все передал в Лондон?

– Да, да, от него бензином воняло. Я сейчас сниму сковородку вместе с тобой.

– Ты хочешь, чтобы меня выгнали из БИ-БИ-СИ за профнепригодность?! Какая, на хрен, гейша, какая сковородка? Где видео? Где подтверждение из второго источника? Да они меня в порошок сотрут за такой репортаж.

– Есаул, погоди, – попытался остановить своего коллегу оператор. – Ты зачем в каждое предложение вставляешь этот овощ?

– Что я вставляю? – удивленно посмотрел на англичанина Олег.

– Я вчера специально смотрел словарь. Там написано, что хрен – это овощ. Сельскохозяйственная культура. А ты эту культуру в каждое предложение вставляешь.

– А хрен с бугра есть в твоем словаре?

– Нет, при чем тут бугор? – удивленно посмотрел на Олега оператор.

– При том, что ты и есть – этот хрен с бугра! – заорал журналист. – Полночи хату искали. Всех знакомых я на ноги поднял. Нашли, первыми приехали! Стой и снимай! А он сковородку с глазуньей взял подержать! И что мы сейчас в Лондон пошлем?

– Я хотел сейчас тебя снять на фоне дома со сковородкой в руках, чтобы ты рассказал о том, что тут случилось. И его тут искать уже не будем. Мы с тобой сейчас поедем по городу, и по дороге будем смотреть гейшу с мешком в руках из окна автомобиля.

– Погоди, искать писателя в городе я согласен. Вдруг, повезет. Но говорить в камеру со сковородкой в руках я не буду.

– Почему?

– Потому, что эта тощая мымра, из «Новостей», сейчас же потребует твою гейшу. И что я скажу ей в ответ, что от гейши одна сковородка осталась?! И как ее мужики трахают, такую страшную?

– Ее не трахают, она карьеру делает на Би-Би-Си.

– Да у вас там, в редакции, ни одной симпатичной бабы. Они, что там, все на карьере помешены?

– Да, конечно, сначала надо имя сделать, а уже потом себе мужа искать. Но мы с тобой отвлеклись. Я тебя сейчас снимаю со сковородкой на фоне дома, после чего мы едем по Москве гейшу искать. У меня карта есть. Этот писатель далеко уйти не мог.

За пожаром на улице Гайдара внимательно наблюдала и неприметная женщина в джинсах и черном шелковом платке.

«Похоже, Гарик оказался умней, чем я думала. Сейчас журналисты начнут обсасывать в своих репортажах горячую сковородку с яичницей и забудут о том, кого искали», – подумала Вера.

Опознала она и его жену Ирину в рыбацком плаще. Бородатый мужик двигался неправильно, как-то неуверенно, по-женски. Журналисты в два счета могли бы раскусить ее, но помешала баба с яичницей. Вера вначале прислушивалась к разговору журналистов, а потом подошла к погорельцам. Жильцы дома пытались выяснить, кто поджог балкон, выдвигали разные версии, требовали создать комиссию «по хламу на балконах», ругали начальника ЖЭКа и почему-то премьер-министра правительства России. Но никому из них в голову не пришло, что дом поджег сбежавший от журналистов Маркус Крыми.

«На дачу он в таком виде не поедет, – подумала Вера. – В пригородной электричке к японской гейше тут же подойдет милиция с вопросами. Значит, он решил остаться в Москве. И я, похоже, знаю, где он завершит свой утренний забег.

Но идти за ним она не стала. Веру заинтересовал болтающийся за спиной рыбака солдатский вещмешок.

«Туда можно не только рукопись спрятать, но и кучу вещей. А Гарик не рискнул бы брать с собой „Пятую колонну“, – подумала женщина. – Если б его опознали возле дома, от журналистов и доброжелателей с дебильной внешностью „известный российский писатель“ уйти бы не смог. Поэтому, самое ценное он передал своей бывшей жене».