Лола Кретова - Летние домыслы. Остросюжетный роман

Несколько лет назад – тогда она ещё жила в городе, ей только исполнилось тридцать и казалось, что она вот-вот выйдет замуж – давний знакомый одарил Агнию судьбоносным заказом: двенадцать натюрмортов для второй квартиры его общительной подруги. Чудо было единственным, но его отблески в виде новых заказчиков и покупателей поддерживали ощущение постоянства и благополучия все последующие годы и даже тогда, когда стало ясно, что замуж вот-вот она не выйдет. У родителей был заброшенный участок со стареньким домом-пятистенком; и родители, и брат махнули на него рукой, предоставив Агнии самой позаботиться о его сносе, раз уж ей втемяшилось устроить себе жилище в деревне Овсяново вместо того, чтобы купить маленькую квартиру в Москве.

Агния и сама не понимала, как так получилось: с этими местами её ничто не связывало. Лишь однажды родители уговорили друг друга провести здесь отпуск; через неделю они покинули Овсяново, принеся взаимные извинения. Безусловно, Агния Воронова находила очарование в сельской жизни, но это была сельская жизнь французской провинции и итальянских фермеров. Должно быть, в тот момент ей захотелось покоя для души и простора для живописи.

Она сразу поднялась в мансарду, где была устроена мастерская, и стала отбирать холсты для будущей работы. Это занятие её успокоило, Агния спустилась вниз, чтобы приготовить ужин: вареники с вишней, посыпанные корицей с сахаром, политые сливочным маслом и сметаной. Телефон зазвонил, когда она вылавливала из кастрюли последний вареник.

– Алло, – с досадой сказала она звонившему.

– Привет, – отозвался Константин. – Ты сейчас можешь говорить?

– Нет, не могу, у меня вареники стынут, – Агния перенесла блюдо с варениками на круглый обеденный стол и достала сметану.

– Отлично! – с энтузиазмом продолжил Константин, – У меня сейчас мало времени, я потом поподробнее расскажу. Сегодня утром я случайно встретил Ледневскую, и мы очень интересно пообщались. Так вот, случайно выяснилось, что она о тебе слышала, но не знала, как тебя найти: она ищет, кто бы мог сделать роспись в её доме. Насколько я понял, у неё каменный дом, и она хочет сделать что-то в римском стиле.

– Каменных домов у нас не бывает, – заметила Воронова.

– У нас бывает всё. – возразил Константин. – Я перезвоню завтра, дам телефон Ледневской и расскажу подробности.

– Спасибо, – сказала Агния. – Спасибо тебе большое.

Нестеров возвращался от Кати. Вечер был тёплым, пахло нагретым деревом, где-то по соседству раздавались негромкие голоса. Он вспоминал Катино лицо, как она обрадовалась его приходу, Катины руки с длинными пальцами: Валентин смотрел, как она разливает вино, и рассказывал о недавних съёмках. Он принёс ей яд и даже вызвался сам опрыскать розы – вечер был тихим, безветренным. Руки он вымыл на кухне – Катя подала ему белое льняное полотенце – и они вместе перенесли вино и фрукты на террасу. Катя улыбалась, слушала, переспрашивала, Валентин наслаждался бархатным тембром Катиного голоса и всё же поспешил уйти до сумерек.

Прошуршал щебень, его обогнали дети на велосипедах – мальчик и девочка. Нестеров что-то вспомнил – что-то тревожное – и стал считать дома. Он понял, в каком доме живёт Агния.

Дом Агнии стоял на месте прежнего деревенского домика, который когда-то давно и без толку купили её родители за бесценок. У художников много общего с ремесленниками: не успела Агния упомянуть в кругу своих творческих знакомых о решимости перестроить старый дом, как тут же чудесным образом явились плотники и столяры – знакомые знакомых, друзья друзей. Она легко поладила с ними, а столяры поладили с плотниками; и не довелось ей пережить ужасов, сопутствующих обычному строительству.

Сергей, коренастый парень в вязаной шапочке со скандинавским узором (в сентябре случились заморозки) твёрдой рукой направил старый внедорожник в гущу окрепших за лето сорняков. Повозившись с калиткой, он смело двинулся дальше, несколько раз обошёл дом, пощупал брёвна, что-то отломал, затем исчез внутри. Воронова ринулась к двери, чтобы предупредить его о прогнивших досках, но Сергей уже сам кричал ей из сеней, чтобы она в дом не заходила. Домик он предложил разобрать, но фундамент и большую часть брёвен оставить: «пригодятся». Воронова поспешила напомнить, что не хотела бы бревенчатого дома. «Да помню я», – весомо произнёс плотник, в молодом голосе прозвучала отеческая укоризна.