Максим Глухманюк - Геометрия

Но однажды Женя совершил недостойный поступок – поставил рядом с табуреткой кота тазик с водой. Ему было интересно, что будет, если кот упадет в воду.

Бедный Мурчик…

Тогда он заорал так, словно его режут тупым ножом. И минут пятнадцать носился по квартире в паническом ужасе, забрызгав все обои водой и оцарапав своими лютыми когтями всю мебель и линолеум.

– Мурчик? – позвал Женя, пропихивая левую ногу в тесный валенок.

– Мяу… – вяло мяукнул тот в ответ. – Мяу…

Затем послышалось шуршание – жирная черная туша пыталась выбраться из высокого овощного ящика. Коту шел тринадцатый год, он был тяжел и неуклюж. Через несколько секунд раздался еще один удар – кот перевернул ящик, и теперь вся кухня была засыпана луком.

– Хороший кот, – сказал Женя, протискивая в валенок уже другую ногу.

Через несколько секунд он вышел, закрыл квартирную дверь на все три замка, нехотя спустился по высоким деревянным ступеням (он живет на втором этаже трехэтажного дома) и осторожно выглянул на улицу.

Там был ледяной ад.

У подъезда снега было минимум до колен, хотя вчера здесь все расчищали. Ветрище буквально сдувал Женю с ног, а ведь он крепкий парень, каратист, его силе мог позавидовать даже взрослый мужчина. Огромные снежинки кружились с таким неистовством, и их было так много, что через двадцать метров Женя уже ничего не мог разобрать – ни домов, ни деревьев, ни машин. Через двадцать метров была сплошная белая стена.

– Видимо, сегодня можно будет потребовать даже две халявные пятерки… – пробормотал парень, но своего голоса он не услышал из-за шума стихии.

Ветер свистел, стонал и рычал, словно это и не ветер вовсе, а какое-то неведомое чудовище, тасманский (сибирский) дьявол.

Женя оглянулся через плечо. Он хотел вернуться домой, забраться обратно в постель и просто уснуть, но не мог – еще одни две недели в кабине отцовского грузовика он просто не переживет. Парень натянул шарф до самых глаз, убрал руки в глубокие карманы и шатающейся походкой отправился в школу.

На улице было -40 градусов по Цельсию, скорость ветра порой достигала двадцати метров в секунду, снег шел сплошной стеной. От дома Жени до школы было полтора километра.

Обычный маршрут Жени наглухо замело снегом, поэтому он шел по высокой дорожной насыпи, которая шла вдоль леса. Эта дорога была «рабочей артерией», по ней ежеминутно проносились тяжелые грузовики, загруженные огромными бревнами до самых краев. Пару раз в час по этой «артерии» проезжала колонна снегоочистительных машин, но даже этого в такую погоду оказывалось мало – уровень снега на дороге и возле нее не опускался ниже уровня колен.

– Да, – подумал парень, – вот, что такое «тяжелая работенка».

На всем пути Женя не увидел на улице ни одного человека, были только фуры, снегоочистители да пара каких-то теней возле леса. Скорее всего, это были бродячие собаки, хотя могли быть и волки, в такую погоду они часто покидают свои лесные владения.

В сорокаградусный мороз снег под ногами скрипел по-особенному, и этот «особенный скрип» парню очень не нравился. От него начинали ныть зубы, а по костям бегали колючие мурашки. Точно такое же ощущение он испытывал, когда кто-то царапал ногтями по школьной доске или тер друг о друга два куска пенопласта.

Мерзкий такой скрип, который проникает в самое нутро, от которого нельзя укрыться, прямо как от нравоучений бабушки или матери.

Когда он добрался до школы, то уже почти не чувствовал ног. Казалось, что ниже колен они превратились в сплошные ледышки. Лицо сильно замерзло даже несмотря на толстый шерстяной шарф. На рюкзаке выросло несколько крупных ледяных сосулек, а на огромной (додиковой) шапке намело уже целый сугроб снега.

В школе горел свет (в двух окнах на первом этаже, и в трех на втором), но дверь оказалась закрытой. Когда Женя представил, что школа закрыта, и ему придется идти назад даже не отогревшись, у него внутри все оборвалось. Он уже видел, как он ползет по полю и замерзает, замерзает, замерзает… Как парня объявляют пропавшим без вести. Как его полуразложившийся раздувшийся труп находят в середине или конце весны. Безглазый и червивый труп…

Он несколько раз ударил дверь ногой. Удары были настолько сильные (ведь он каратист), что обычная дверь давно бы слетела с петель. Но эта не слетела, потому что сибирские двери делают на совесть. Делают из толстых тяжелых дубовых досок и прочного железа. На века.