Игорь Крутов - Мясник

Он крякнул от смущения. Покраснел.

— Ладно, — примирительно сказала Рита, — замнем.

Ей вдруг стало не ловко от того, что она «отбрила» человека, который ее защитил, который ей помог, который, в конце концов, был старше ее (во сколько раз — в два, в три, в четыре?).

— Ну ты даешь! — сказал Хлынов.

— А ты, дяденька, на меня внимания не обращай. Я у мамы дурочка, — вполне серьезно произнесла Рита.

— Заметно… Ну что ж, дурочка, ты так и собираешься сидеть в машине весь остаток ночи?

— А есть варианты?

И никакого женского кокетства. Голос спокоен, деловит.

— Есть…

— Ну тогда… А кстати, где мы находимся?

Рита наконец огляделась. Пустой двор. Стандартные панельные девятиэтажки. Убогая детская площадка. Железные столбы для бельевых веревок. Мусор. Десятки припаркованных тут и там легковых автомобилей…

— В Москве, — неуклюже пошутил Хлынов.

— Вижу, что не в Чикаго, — отпарировала Рита. — Ну что, идем?

— Куда? — машинально переспросил Хлынов. — Ах да… Конечно. Сейчас, я только машину закрою…

Он помог девочке выбраться. Тут Рита неожиданно для себя схитрила — зачем? Сделала вид, что ей самой из машины никак не выйти: томно надула губки, протянула навстречу Хлынову слабую руку, даже изящно(как ей показалось!) оттопырила мизинец Хлынов осторожно вынул ее из салона, аккуратно поставил на ноги, словно она была большой податливой куклой. Так и хотелось слегка шлепнуть «куклу» по попке, придавая необходимое для движения ускорение. Однако он сдержал себя — для этого все еще было впереди.

Он огляделся. Быстро и внимательно.

Как зверь…

Окна домов слепы. Это хорошо.

Вокруг — ни души. Тоже неплохо.

Что еще сделать? Сигнализация. Раз. Обойти машину. Два. Оглядеться. Три…

Сделано! Ну что ж, теперь — вперед.

Кабина лифта сдавила пространство до размеров гроба, поставленного на попа. Если, конечно, бывают такие гробы — подвешенные к стальным тросам, трясущиеся при подъеме, пахнущие так мерзко, что хочется зажать пальцами нос.

Рита внимательно разглядывала стенки кабины. Создавалось впечатление, что их расписывал не обычный подросток, а какой то сексуальный маньяк. Английские «фак» и «щет», обильно перемешанные с банальным русским матом, украшали каждый рисунок, схематично изображающий процесс полового акта. Кроме того, там и здесь мелькал один и тот же телефонный номер, видимо, желающего(или желающей)этим самым половым актом заняться. Короткая, но выразительная надпись под телефонными номерами была похожа на вопль — «Хочу!».

Кабинка, наконец окончив свой не слишком длинный путь, замерла на последнем этаже — о чем отчаянно просигналила единственная уцелевшая на металлическом табло лампочка. Как же ей удалось выжить? Рита подумала об этом вслух, приведя Хлынова в некоторое замешательство.

— Что? — не понял он. — Какая еще лампочка?

— Маленькая. Вот эта.

— Эта?

— Да.

— Лампочка?

— Да, — подтвердила Рита с невинным видом.

Вначале он подумал, что девчонка решила с ним поиграть. Что именно теперь, когда до квартиры остался последний шаг два метра влево, поворот ключа, щелчок замка, и все! — все дело сорвется. Сорвется! Она, конечно же, сейчас закричит, забьется в угол кабинки, и ее придется оглушить, вытаскивать из лифта, волочь, рискуя привлечь внимание соседей. Которые непременно выскочат из своих квартир — а как же, любопытно! — или не выскочат, а будут осторожно подглядывать в глазки, стараясь не дышать слишком громко и отталкивая друг друга…

Он все еще раздумывал, что ей ответить, но девочка вдруг сама вышла на площадку этажа, зевнула устало и, обернувшись к Хлынову, спросила небрежно:

— Ну, что стоишь?

Хлынов машинально кивнул, прошел к дверям, доставая из кармана ключи, открыл, уступил дорогу гостье — та вошла, он шагнул следом, захлопнул, придерживая рукой замок, чтобы стальная дверь не слишком сильно ударилась о металлический косяк, и только тут до него дошло, что это именно она, Рита, пригласила его (!) к нему же в квартиру.

Сама пригласила! В квартиру!

Он зажмурился на мгновение — ЭТО вновь захватило в плен разум, требовало действий (прямо здесь, не дожидаясь). Красная часть двухцветной волны с силой ударила по глазам, окрашивая действительность в приятные кровавые тона.

Хлынов пошатнулся, оперся рукой о стену, нашарив, щелкнул выключателем. Просторный пустой коридорчик принял свои привычные очертания. Не замечая, что происходит с мужчиной — он находился за ее спиной, — Рита огляделась и безапелляционно заявила: