Марина Бойкова-Гальяни - Взорванный город. Роман

– Олег совсем взрослый, – сказала тётя, – тебя это не смущает?

– А что может смущать? Он же брат.

– Почему никогда не спрашиваешь о доме?

– О каком доме?

– Дом, где ты жила с родителями, закрыт. Ключи у меня. Олег в любой момент может забрать. С тобой иначе. До восемнадцати ты под моим крылом. Я вроде матери, и отвечаю за твоё счастливое отрочество.

– Тётя, а не хочешь переехать вместе с нами в дом? Ведь с братом не разместиться в твоей квартирке. Там всего две комнаты.

– Ну, во-первых, я работаю здесь, в центре Питера. Легко ли мотаться из пригорода, хоть и ближнего? Во-вторых, дом не мой. В-третьих, Олег, как совершеннолетний, может жить один.

– А он дееспособен? (Женя где-то слышала такое).

– Доктор сказал, что Олег полностью здоров. Ему выдадут справку. Впрочем, завтра узнаем.

Женя проснулась, не было восьми. Приняла душ, сделала зарядку и, впервые в жизни уселась перед зеркалом, внимательно разглядывая себя. Присутствие в доме красивого юноши, хотя бы и брата, возбудило желание нравиться. Олег должен понять, что перед ним юная девушка, и вести себя соответственно. Возможно, она была чуточку наивна, но взросление началось тогда, когда умер отец, следом мать. Девочка попала в приют, затем к тете. Быстрая смена трагических событий так повлияла на неё, что Женя перепрыгнула ту пору, когда девочки начинают интересоваться мальчиками. Сестра не считала Олега злодеем, в детских воспоминаниях он виделся взрослым, и то, что отец воспринимал сына как порождение дьявола, выглядело по меньшей мере смешным. Желание папы уйти от проблемы с трудным подростком привело родителей к гибели, Олега к психбольнице, а дочь к сиротскому приюту. После такого вывода рушилась любовь и вера в отца, и папа рисовался до тошноты жалким и беспомощным неврастеником, смотрящим на мир через розовые очки.

Девочка-подросток жаждала прислониться к сильному и надежному плечу и таким надеялась видеть старшего брата.

Тётя зашевелилась в соседней комнате, встала, прошла в ванную.

– Скоро, скоро привезем брата! – ликовала Женя.

После завтрака, наконец, поехали на метро до станции Удельной. Лечащий врач Олега дал тёте рекомендации и вручил рецепт с психотропными препаратами от практически невозможных рецидивов какой-то психопатии.

– На ваше счастье признаков шизофрении не просматривается, поэтому излечение считаю полным, а юношу готовым к здоровой жизни. Помните, срыв нежной психики мальчика был связан с обстановкой в семье, школе, обществе.

– Отец умер на глазах мальчика, – сказала тётя.

– Да, конечно, и это сыграло плохую роль.

– Отец, который ненавидел сына, – подумала Женя, но промолчала, не желая раскрывать семейной тайны.

Затем доктор сказал подождать внизу у выхода. Ждать пришлось не долго. Олег обнял Женю и тётю:

– Наконец, буду дома, с любимой сестрёнкой.

Девочка была на седьмом небе. Брат выглядел растерянным и напуганным, когда вошли в тётину квартиру. Чувство Жени было точно таким же, когда переступила этот порог после приюта. Теперь, сестра наблюдала поведение брата, находя его естественным.

– Мы с Женечкой поживем пока вместе, а твоя комната вот эта, – тетя Мара распахнула спальню, приготовленную совместными усилиями для Олега.

– Что с нашим домом?

– Готов к проживанию.

– Почему не переехать туда?

– Тётя Мара работает рядом, – ответила Женя за тётю.

– Олег, тебе надо немного привыкнуть к окружающему миру, подумать о работе, если хочешь самостоятельной жизни. Так что пока живи у меня, а там посмотрим.

– Ладно, – нехотя согласился брат.

Евгения вернулась в дом Герхарда еще не вполне остывшая после ссоры. Возлюбленный казался довольным, словно не вздорили пару часов назад. Елена кивнула на часы:

– Милочка, пора подавать ужин.

– Я не прислуга.

– А кто ещё? Разумеется прислуга. Я – хозяйка, Герхард – хозяин, остальные – слуги.

– За столом всегда прислуживала Вера.

– У неё заболела мать, и я отпустила.

– А на что вы держите ещё и кухарку?

– Разговорчики! – прикрикнул Герхард, – будешь пререкаться, премии лишу.

Елена одобрительно посмотрела на мужа и ласково улыбнулась:

– Наконец-то, мой друг, ты понял, что совсем распустил работников.

Герхард взял руку жены, и поцеловал в ладонь. Сердце Евгении трепыхалось.

– Что стоишь? Подавай! – Велела хозяйка.

– Слушаюсь, госпожа, – церемонно склонила голову.

Герхард фыркнул.