Антон Фрост - Лиза П. – чёрная королева

Представилась она Лизой. Сказала, что ей нужен портрет. Ну что ж, нужен, значит, будет. Эту ненавистную мною тряпку с лица она наотрез отказалась снимать. Пришлось работать так. Впервые писал портрет девушки под вуалью, было даже довольно забавно. Но ощущение холода не отпускало, я и окна открыл уже, но июльское солнце не желало греть. Уже тогда видимо мое тело кричало мне, давало знаки, а может быть это все из-за кокса.

Я затеял разговор – это не мешало мне писать, так как её лица я не мог видеть. Странный разговор. Какой темы мы бы не касались, она говорила точно то, что хотел ей сказать я. Будто с зеркалом говорил. О себе она рассказала только одно: оказалось, что вследствие каких-то повреждений мозга, ей не ведомы эмоции обычных людей, то есть ведомы, конечно, но очень своеобразно. Я так понял, не понимая, как это происходит у нас с тобой, Лиза имитирует только нашу реакцию на эмоцию, не испытывая ее. Это интриговало меня как художника, тоже ведь вижу не так, как многие.

После этого разговора мы списались в социальных сетях, где-то полгода мы общались. Ничего необычного, просто дружеское «как дела?». Иногда я ходил с ней по магазинам, мне нравилось покупать ей всякие безделушки, но я почему-то, ни разу не видел, чтобы она их носила. Я влюблялся с каждым днем все сильнее. Но это нельзя назвать любовью в ее привычном виде. Ее ты чувствуешь к человеку, который может тебе ответить взаимностью. Здесь было другое, что-то вроде любви к айсбергу. Не понимаю, как это объяснить. Моя душа горела внутри, а снаружи я покрывался льдом, только подумаю о ней. И еще это любопытство. Ее лицо – за все время нашего общения она ни разу его не показала. Все это медленно меня сжигало: кокс больше не радовал, искусство вызывало отвращение, просто потому, что все вдруг стало тусклым и серым, все, кроме Лизы. И писал я только ее, но каждый раз доходя до вуали, терял контроль над собой и разрывал полотно на мелкие куски. А она играла. То приходила поговорить почти каждый день, то пропадала на несколько месяцев. Я звал ее Снежной Королевой.

– То есть ты ее любовник? – наконец прервал свое молчание Иван.

– Любовник? – Дмитрий горько улыбнулся – Любовники нужны людям! Нужны тем, кто может чувствовать любовь и привязанность. Но не перебивай, я почти закончил.

Единственное что ее привлекало, это загадки, в основном логические и очень трудные. А я ведь простой художник. Часто не мог ответить на банальную по ее мнению задачку, и она издевалась надо мной, откровенно смеялась. Мне бы обидеться, да не мог. Не могу я обижаться на Королеву.

Вдруг произошло чудо! Она сказала мне, что это будет последняя загадка. Если я найду ответ, она покажет мне лицо! Ну, а если нет – должен буду убить себя. Только потом я понял, что это не чудо, а начало конца, ад на земле. «Белая королева съест все черные пешки, потому что белые всегда начинают, а черные лишь защищаются. Сделай так, чтобы черные обогнали белых»

Здесь все и началось, серия самоубийств. Я понимал, что это она, но не мог найти логическую связь. Всегда был позади, это было невыносимо! Я приходил, а человек уже в петле, либо застрелился. И так день за днем, неделя за неделей! Трупы, кругом трупы! У меня началась депрессия, не находя себе места я то все бросал и улетал в Индию, то бродил по ночному городу, думал, может увижу ее где-нибудь случайно, но в конце концов снова выходил на след из трупов, некоторых даже я смутно узнавал, будто где-то видел, одного точно даже писал, но это ни давало мне никаких зацепок.

Наконец, заметил, что все жертвы брюнеты – черные пешки – догадался я. Еще все убийства проходили по одной улице, по четной нумерации домов – первый ход пешки это две клетки, а больше ей и не надо. И наконец, я вспомнил притчу о создании шахмат: если коротко, то шахматы очень понравились королю, и он спросил, что хочет их создатель. Тот ответил, что хочет только риса. Чтобы король положил на одну клетку две рисинки, на вторую четыре, и так в геометрической прогрессии; король в итоге понял, что во всей стране нет такого количества риса.

Тут, наконец, до меня дошло, что все это номера домов и квартир. До этого была шестьдесят четвертая квартира, твоя сто двадцать восьмая. Из последних сил, занюхав, наверное, с килограмм, я отправился сюда.

Дима замолчал, он явно был очень доволен собой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.