Ричард Стерн - Башня

Поскольку Башня так высока, считалось чем-то самим собой разумеющимся, что в нее будут ударять молнии. Титаническая стальная конструкция безопасно переправит его в землю, как уже не раз случалось во время строительства.

Самая невероятная возможность — это землетрясение, так как нигде поблизости нет сейсмических районов. Но тем не менее основание Башни достает до самой скалы, на которой покоится весь гигантский город, и здание со своими прочными корнями и крепким и гибким каркасом легко перенесло бы толчок значительно выше средней интенсивности.

Короче, любая опасность, которую может представить человек, была учтена, и против нее была приготовлена защита. Все расчеты проведены на компьютере. Изготовлены и испытаны модели.

По проекту здание гарантировало наивысшую надежность, которую может достичь человеческий разум.

ПО ПРОЕКТУ.

Но измени его в каком-то месте чуть туда, чуть сюда — и устойчивость, прочность и даже безопасность могут оказаться только иллюзией.

Но зачем кому-то таким образом угрожать ее существованию? Нат не имел понятия, но в городе, где насилие стало нормой и где безответственность превозносится до небес, диверсия против такого уникального здания не кажется невозможной.

Обе белочки вернулись, а с ними и третья, и все втроем начали подкрадываться к заманчивой цели.

— Бывают минуты, когда мне кажется, — сказал Нат, — что нужно вернуть весь мир вам, подружки. А всем нам пора попрыгать в море, как леммингам. Ну, держите.

Он высыпал орехи из пакета на землю и встал.

Берт Макгроу сидел в своем кабинете, из окон которого открывалась широкая панорама центральной части города с небоскребами. Он строил многие из них. Обычно ему нравился этот вид. Но не сейчас. Посреди этой панорамы возвышалась «Башня мира», а то, что рассказал и показал Гиддингс, могло испортить настроение и в такой ясный солнечный летний день, как сегодня.

Макгроу рассматривал лежащие у него на столе копии чертежей с изменениями. Он снова взглянул на Гиддингса.

— Что нам, собственно говоря, известно? — спросил Макгроу.

В глубине души у него было чувство, что его надежды напрасны, что если даже все тщательно проверят, это неприятное чувство не исчезнет. Но единственное, что остается человеку, — это надежда.

— Здесь я вижу кучу бумажек, — сказал он, — но это не оригиналы.

— Вы ходите вокруг да около, — ответил Гиддингс, — и вам это не нравится. Эти четкие ксерокопии доказывают, что халтуру лепили у вас прямо под носом, да и у меня тоже. Сколько изменений проведено, еще не знаю. Насколько они серьезны, тоже не знаю. А кому и зачем это было нужно, могу только догадываться.

Макгроу встал с кресла и подошел к окну. Когда-то такие проблемы он мог решать на ходу или почти на ходу. Сегодня он воспринял новость как удар под дых, и даже в глазах все немного расплылось — это случилось не в первый раз и начинало его беспокоить.

«Тебе нужно сбросить вес, — говорила ему Мери, — ты слишком устаешь на работе, а ведь ты уже не молод, Берт Макгроу. Когда-то ты мог пить целую ночь, гулять напропалую — и прийти домой свежим как огурчик, ну почти. Но ты уже не молод. И я уже не молода, что меня огорчает еще больше. Так что пора тебе призадуматься…»

Мир вокруг перестал качаться, дымка исчезла, и Макгроу отвернулся от окна.

— Здесь везде подпись Ната Вильсона, — сказал он. — Как этот чертов сопляк решился все это подписать?

— Он утверждает, что не подписывал.

— А вы что скажете?

В этом старике была еще уйма энергии.

— Не понимаю, зачем ему это, — ответил Гиддингс. — Что бы он с этого имел? Он мог бы спокойно все отвергнуть, это в его власти. Так для чего рисковать головой?

Макгроу добрался до кресла и сел.

— Гм… Да, непонятно. Судя по бумагам, это здание, это чертовски прекрасное гигантское здание не соответствует проекту, что сулит нам всем множество неприятностей, вплоть до — Господи, избави — юридических.

— И уйму работы, — сказал Гиддингс. — Стены придется вскрывать. Сечения придется контролировать. — Он покачал головой.

— Сделаем все, что нужно, — отрезал Макгроу. Он помолчал. Его воинственность исчезла.

— Но сейчас я думаю не об этом. Иногда бедняжка Мери говорит, что я становлюсь суеверным. Но ведь вы знаете, как иногда все ложится в масть — то на работе не сходятся всякие мелочи, то начинается полоса несчастий, то все стои́т из-за нехватки материалов, портится погода, начинаются забастовки. — Он вытянул руки, сжал их в кулаки и уставился на них, как на врага. — А бывает, — добавил он после паузы, — этот ужас никогда не кончается. Как будто стройку — Господи, прости — кто-то заколдовал таким заклятьем, что ни один священник не справится. — Он снова помолчал. — Вы понимаете, что я имею в виду?