Губернатор взглянул на стоявших около него мужчин. На многих лицах были синяки или кровь. Некоторые были разукрашены синяками, некоторые в крови. Билл Самуэльсон, тот громадный официант, стоял на четвереньках, тряс головой. Посмотрел наверх, на губернатора, как разъяренный зверь.
— Вопросы есть? — спросил губернатор. Никто не ответил.
— ВЫ ВСЕ ПОНЯЛИ? — снова загремел голос Ната.
Губернатор вновь высунулся из окна и помахал скатертью. Потом наступила пауза — с крыши передавали сообщение в трейлер.
И снова:
— ВСЕ В ПОРЯДКЕ? — спросил голос Ната. — ОСТАВАЙТЕСЬ НА ЭТОЙ ВОЛНЕ. НАЧИНАЕМ ВСЕ СНАЧАЛА! СПАСАТЕЛЬНЫЙ ПОЯС ВОЗВРАЩАЕТСЯ. НО… — Нат сделал паузу: — ПРИ ПЕРВОМ ПРИЗНАКЕ НОВЫХ БЕСПОРЯДКОВ СПАСАТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ БУДУТ ПРЕКРАЩЕНЫ! — Голос умолк.
Сенатор взглянул на радиоприемник, который держал в руке. Улыбнувшись, уменьшил громкость. Снова зазвучала музыка.
Генеральный секретарь ООН негромко произнес:
— Номер пятьдесят два, пожалуйста, номер пятьдесят два.
Один из официантов, не участвовавший в столпотворении, протиснулся вперед. Бумажку с номером он крепко сжимал обеими руками.
* * *
В трейлере Нат положил трубку и глубоко вздохнул. Потом взял рацию и сказал в микрофон:
— Порядок, сержант. Как вы считаете?
— Похоже, вы их привели в чувство, — ответил Оливер, голос которого звучал все так же спокойно. — Если мне что-то не понравится, я сообщу.
Нат отложил рацию. Обвел взглядом трейлер.
Тим Браун сказал:
— Ну и шумиха же поднимется! Ведь сколько народу слушали ту же станцию и услышали ваши угрозы, или ультиматум, называйте это как хотите.
— Но ведь помогло? — вмешался Гиддингс.
— Помогло, — подтвердила Патти. Взглянула на Ната и улыбнулась.
* * *
— Прошу номер пятьдесят три, — сказал Генеральный секретарь ООН.
Пожарный Ховард спросил его:
— А какой номер у вас?
Генеральный секретарь улыбнулся:
— Шестьдесят. До меня еще семеро.
— И один из них я, — сказал Ховард. — У меня пятьдесят восемь.
Генеральный секретарь снова улыбнулся.
— Я вас поздравляю. — И потом добавил: — С вами было приятно работать.
— Пожалуй, — предложил Ховард, — нам бы стоило вместе выпить. Когда все закончится.
— С превеликим удовольствием.
Сенатор подошел к Кэрри Уайкоффу. В руке он все еще сжимал подсвечник.
— В следующий раз, Кэрри, — негромко сказал он, — я разобью вам голову. — И добавил: — Можете не сомневаться.
* * *
Она все еще сидела там, где губернатор ее оставил, на краю стола, чуть покачивая красивыми длинными ногами. Ее спокойные голубые глаза все еще улыбались.
«Я всегда буду помнить ее такой, — подумал губернатор. — Всегда? Всегда. Целую вечность».
— Сейчас поедете вы, — сказал он. Видел, что она собирается возражать, и поэтому тут же продолжил: — Потому что я этого хочу, потому что умоляю вас уехать, а если это звучит выспренно, вы меня извините. В такие минуты человек хватается за высокие слова.
— Бент… — Она запнулась. Ее глаза перестали улыбаться.
— Я не хочу закончить свою жизнь низким эгоистичным поступком, — сказал губернатор. Неожиданно он улыбнулся. — Собственно, и это тоже эгоизм, признаю. Не могу избавиться от своего позерства. — Он подошел к ней и протянул руку. — Идемте!
Они вышли из офиса, держась за руки. В зале в этот раз все словно вымерло. Из приемника по-прежнему лилась музыка, но никто ее не слышал.
Губернатор сказал Генеральному секретарю:
— Номер сорок девять пропустили, Вальтер. Вот она.
Кэрри Уайкофф, увидев это, раскрыл было рот, но тут же молча закрыл его. В зале было тихо. Генеральный секретарь улыбнулся Ховарду:
— Значит, я ошибся, — заметил он. — До меня еще восемь.
Бет воскликнула:
— Бент!
— С Богом, милая! — Губернатор заколебался, но все же улыбнулся: — И поймайте за меня отличную форель!
Отвернувшись, он быстрым шагом вернулся в опустевший офис.
* * *
— Шестьдесят один, — раздавался голос начальника пожарной охраны города.
— Шестьдесят два!
Кэрри Уайкофф рванулся вперед. Сенатор загородил ему путь.
— У меня номер шестьдесят пять, — выдавил Кэрри и протянул руку с листком бумаги.
Сенатор мельком взглянул на нее, потом кивнул и шагнул в сторону.
— Точно.
Гигантская конструкция раскалялась все сильней. Огонь поднимался все выше и выше, разгоняя вечерние тени.
На площади стало уже темно, там включили прожектора. Фигуры, двигавшиеся в их лучах, бросали на стоявшее в дыму здание фантастические уродливые тени.
Читать дальше