Шарлотта Линк - Ложь без спасения

«Я верю только в то, что вижу, – часто говорил он, – и признаю только то, что можно доказать».

«А я в данный момент нахожусь на грани того, чтобы свихнуться», – подумала женщина.

В это мгновение она услышала какой-то звук, и было совершенно ясно, что это ей не почудилось. Этот звук был ей хорошо знаком: легкое дребезжание, издаваемое, когда ее отворяли, стеклянной дверью, отделяющей спальни от остальных комнат. Она сотни раз ежедневно слышала его, когда жила здесь, слышала, когда сама проходила через эту дверь или когда Бернадетт бегала туда-сюда.

Это значило, что кто-то был здесь, внутри дома, а никак не крался снаружи.

Он находился в доме.

Женщина одним прыжком вскочила с кровати.

«Проклятие, Жак!» – подумала она, не обратив внимания на то, что впервые допустила критические мысли по отношению к своему умершему мужу, да еще и в форме ругательства.

Она могла бы обезопасить себя, закрывшись в своей спальне, но в соседней комнате спала Бернадетт – не могла же мать запереться без своего ребенка? Она застонала от мысли, что, когда ее инстинкт, тонкий, как у сторожевой собаки, разбудил ее и повел в соседнюю комнату, у нее был шанс схватить Бернадетт и найти спасение в этой спальне. Но она упустила свой шанс. Если он уже находится по эту сторону стеклянной двери, то их разделяет всего несколько шагов. Женщина, как загипнотизированная, уставилась на дверь комнаты. Теперь она уже могла расслышать в этой мертвой тишине тихие шаги в коридоре.

Ручка двери медленно опустилась вниз.

Она могла почуять запах своего страха. Она никогда раньше не знала, что этот запах такой едкий.

Теперь ее трясло от холода, и казалось, что она совсем не дышит.

Когда дверь открылась и на пороге появилась тень крупного мужчины, женщина поняла, что умрет. Она была так же уверена в этом, как незадолго до этого была уверена, что в доме кто-то есть.

Какое-то мгновение они стояли неподвижно друг против друга. Был ли он удивлен, что застал ее стоящей посреди комнаты, а не спящей в кровати?

Ей пришел конец. Она ринулась к окну. Ее пальцы дергали за крючок деревянных ставен. Ее ногти обломились, она ободрала всю руку, но не замечала этого.

От страха ее вырвало в окно, когда он вплотную подошел к ней сзади и с силой схватил ее за волосы. Он так сильно запрокинул ее голову назад, что она увидела его глаза. Они были ледяными. Ее шея была обнажена, и веревка, которую он набросил на нее, ободрала кожу.

Умирая, она молилась за своего ребенка.

Немного не доезжая до Нотр-Дам-де-Боригар, он вдруг заметил на автостраде собаку. Маленькую собачку с бело-коричневыми пятнами, круглой головой и забавно разлетающимися висящими ушами. До этого момента он ее не видел и не мог сказать, давно ли она там находится. Возможно, она уже топала какое-то время по обочине вдоль проезжей части, прежде чем пуститься в этот самоубийственный поход на другую сторону автострады. «О боже! – подумал он. – Сейчас она погибнет!» Машины летели со скоростью сто тридцать километров в час по трехполосной трассе, и у собаки почти не было шансов пройти невредимой между полосами.

«Я не хочу видеть, как ее сейчас раздавят в лепешку», – подумал он, и от вспыхнувшего страха у него на голове зашевелились волосы.

Со всех сторон тормозили машины. Все они ехали слишком быстро и не могли остановиться, но снижали скорость и пытались вывернуть на другую полосу. Некоторые сигналили. А собака продолжала идти дальше с высоко поднятой головой. Все это было на грани чуда. А возможно, это и было чудом – то, что она, не пострадав, дошла до средней полосы.

Слава богу! Ей удалось уцелеть. Во всяком случае, пока.

Мужчина почувствовал, что весь вспотел, что его футболка под шерстяным свитером прилипла к телу. Он внезапно почувствовал сильную слабость и, подъехав к правой обочине, остановил машину на запасной полосе. Перед ним возвышалась – сегодня очень мрачная, как ему показалось, – скала, на которой Нотр-Дам врезался в серое небо своей узкой остроконечной церковной башней. Почему небо сегодня не было голубым? Он только проехал съезд на Сен-Реми, оставалось совсем немного до побережья Средиземного моря. Этот пасмурный октябрьский день мог бы уже принять и более южную окраску…

Ему опять вспомнилась собачонка. Он вышел из машины и пристально посмотрел назад. Собаки нигде не было видно, ни живой, ни раздавленной – ни на средней полосе, ни на какой-либо другой. Удалось ли ей пересечь автостраду еще и в обратную сторону?