Шарлотта Линк - Ложь без спасения

Ее дочь опустилась обратно на стул.

– Оставь меня с Анри в покое, – потребовала она. – Ради бога, оставь нас в покое!

А потом сделала то, что обычно делала ее мать: опустила голову на руки и заплакала. С Надин этого практически никогда не случалось. Но на этот раз она так горько всхлипывала, словно разъедавшая ее внутри боль не оставила от нее ничего, кроме бесконечного моря слез.

Лаура вернулась с пробежки в начале восьмого. Приготовив себе чай, она захватила чашку с собой в ванную, где долго принимала душ, а потом просушила феном волосы, старательно накрасилась и под конец даже покрыла лаком ногти на ногах. Женщина и сама не знала, почему в это воскресное утро так тщательно приводила себя в порядок, – обычно по воскресеньям она закрывала глаза на мелкие погрешности в своем внешнем виде и до вечера оставалась в спортивных штанах и футболке. Но на этот раз происходило что-то особенное. Лаура чувствовала себя необыкновенно слабой и искала хоть что-то, за что могла бы крепко держаться. Ей хотелось выглядеть опрятной, чтобы вообще хоть что-то выглядело как положено. Ее мир пошатнулся: в прошедший вечер она впервые отправилась спать, не поговорив с Петером.

И за всю ночь не спала ни одной минуты.

Лауре стало ясно, насколько она зависела от определенных ритуалов, насколько она зависела от него , от этого брака. Все ее душевное равновесие основывалось на том, все ли у них с Петером было в порядке, и в зависимости от этого ее настроение поднималось или падало. Ей не удавалось переключиться и ввести в игру другие приоритеты, чтобы добиться равновесия. Существовал только Петер. Только он один решал вопрос, была она в гармонии с собой или нет.

Лаура пожарила на кухне яичницу, которую затем выбросила в мусор, так как от одной только мысли о еде ей стало плохо.

В половине десятого от Петера все еще не было звонка.

«Это ненормально», – тихо сказала себе она.

Наверху заворковала в своей комнате Софи. Когда мать поднялась к девочке, та стояла в своей детской кроватке с решеткой и протягивала ей обе ручонки. Софи была просто до смешного похожа на своего отца. Она унаследовала его широко расставленные серо-зеленые глаза, его прямой нос и широкую, сияющую улыбку. Лаура не находила в своем ребенке ничего своего. «Если б я не была настолько уверена, что я мать…» – шутливо говорила она иногда.

Раньше то, что она произвела на свет точную копию Петера, ничего для нее не значило. Но сегодня Лаура впервые почувствовала легкую тревогу из-за этого, хотя и не могла объяснить себе, в чем тут дело.

Она взяла Софи с собой вниз и покормила ее. Малышка была в наилучшем настроении – она много смеялась и пыталась потрогать все, до чего могла дотянуться.

Было без пяти десять, и Лаура была еще занята кормлением, когда зазвонил телефон.

Ее облегчение было потрясающим, просто неописуемым. Она так сильно ждала этого звонка, что теперь, когда он наконец раздался, чуть не разрыдалась. Держа Софи на руках, Лаура поспешно подошла к аппарату.

– Боже мой, Петер! Что случилось?! – воскликнула она.

И во второй раз за двенадцать часов наткнулась на молчаливое замешательство на другом конце провода. К счастью, теперь это оказалась не Бритта, а подруга Лауры Анна.

– Я не совсем понимаю, что в этом трагичного, если Петер один раз не позвонил, – по-деловому рассудила она после того, как Лаура ей обо всем рассказала, – но если это для тебя так больно, то я бы задала ему жару. Он достаточно долго живет с тобой, чтобы знать, как тебя мучает его поведение. Так что не считайся с ним. Набирай его номер каждую минуту. Когда-нибудь он отреагирует.

– Но я ведь уже пыталась. Я могу представить только одно: что он по какой-то причине не слышит звонка. И именно это меня и беспокоит.

– Или он слышит и не хочет разговаривать, – сказала Анна, и когда она произнесла это, Лаура поняла, что подруга все это время принимала во внимание такую возможность и именно поэтому была так обеспокоена.

– Он не будет так себя вести, – ответила Лаура. – Да и с чего бы?

– Ты знаешь, некоторые вещи я в нем не понимаю, – сказала Анна. Она никогда не скрывала, что недолюбливает Петера. – Возможно, он действительно рассматривает эти гонки как свою неделю. Только он, друг и парусник. Он хочет провести это время только с самим собой. Просто почувствовать себя совершенно ничем не обремененным.

– А со мной он чувствует себя обремененным? – уязвленно спросила Лаура.