Л. Шан - Скольжение по спирали. Или поклонники Мии Римик

Он нервно облизнул сухие обветрившиеся губы, вспомнив о «сладком деле Мистрель» и красном спорткаре на трассе Е17… Как и сейчас, тогда стояла поздняя осень.

Разгорячившийся в раздумьях, господин Камэ необычно для себя потерял бдительность и, словно в лихорадке, не заметил, что шаги впереди него резко стихли, а уже через мгновение, что-то острое, ворсистое, неприятное, с размаху прилетело ему меж глаз, на секунду вонзилось, и, оттолкнувшись, как на батуте, исчезло впереди, во мгле.

Вместе со сдержанным выкриком господина Камэ, по-старчески заскрежетал ключ в скважине, и через секунду темный коридор озарился желтым прямоугольником света.

– Что с вами, месье? – участливо обернулся на него Айек.

– Разрешите мне пройти в ванную, кажется, я переносицей дверной косяк сшиб…

– Сожалею, месье, но это было мое плечо.

– Вот черт! Пардон… Проходите пока, а я вернусь через минуту.

– Конечно. Я тоже посмотрю что-нибудь холодное в номере.

Господин Камэ зашел в крошечный квадрат ванной и прикрыл дверь. Он остался наедине. Из номера послышались звуки возни и суеты. Это было неважно.

Ванная комната была тесной, но зато светлой. Глаза заново учились реагировать на свет, и господин Камэ почувствовал в них резь. Из полуоткрытых век он осмотрел комнату.

Ванной, как таковой, здесь не было, а на ее месте находился душ, рядом с которой свисала небольшая раковина, и отдельно, в гордом одиночестве располагался фаянсовый трон. Господин Камэ уставился в зеркало, и тяжело выдохнул.

«Ну вот. Мало мне было мешков под глазами, теперь еще и нос разбит, а через минуту-другую синие подтеки разойдутся…».

Он открыл воду, и подставил большие руки под струю холодной воды. Окунул в нее лицо, и снова посмотрелся в зеркало.

«Как отвратительно заканчивается эта суббота… А ведь я даже еще не приступил к делу. Теперь еще этот бланш – как чудно. Шарман, просто. Сейчас выйду и точно затребую задаток. Хотя стоп! Я до сих пор не знаю, зачем я здесь!», – промелькнула мысль в голове господина Камэ, прежде чем он обернулся на дверь.

Одновременно, позади, послышались аккуратные шаги, потом какой-то легкий скрежет, потом колыхнулся столб воздуха, а потом все произошло очень быстро.

В дверном проеме ванной стоял Айек Ноел, и хотя у господина Камэ было одно мгновение, и ни секундной больше, он успел с фотографической скоростью заметить изумительное изменение выражения лица своего клиента.

Айек больше не выглядел спокойно-уравновешенным или участливо-тактичным.

Он не был ни взволнован, ни тем более напуган. Нисколько.

Невысокий человек с короткой стрижкой стоял в дверном проеме, и хотя был на две головы ниже господина Камэ и раза в полтора уже в плечах, каким-то непостижым образом умудрялся смотреть на него сверху вниз. Позже господин Камэ захочет обдумать, как Айеку удалось такое провернуть, но не сейчас, а попозже, потому что сейчас…

Сейчас в его, серых, как теннессийский орех, глазах читалось выражение, с которым когда-то смотрел Поль Гаше 5, на своего любимого несчастно-больного пациента:

– В этих чертовых номерах нет льда, но зато есть вот это. Увидим, подойдет ли.

И прежде чем господин Камэ успел опомниться и моргнуть в знак солидарности, для него все приостановилось. Время, звуки и изображение. Все ухнуло назад, туда, в темный коридор, где только худенький луч фонарика, или холодные воспоминания о шоссе в 94 году.

Он слышал, но уже не чувствовал, как где-то сзади и сверху, что-то обжигающе-холодное, но сокрушительно сильное, оттолкнуло его висок резко в сторону, причем с такой неимоверной силой, что за виском незамедлительно последовала вся голова, которая потянула шею, а за нею, не поспевая, на прохладный паркет повалилось все его большое тело.

От: госпиталь Сен-Жэмо, ул. Б. Милль Гань, 96

Кому: м. М. Римик. ул. Аль Терна НС, 582.

«Доброго дня, многоуважаемая мадам Римик! Мне сложно выразить то почтение, с которым, от себя лично и от лица всего персонала эксклюзивного реабилитационного центра «Сен-Жэмо», к Вам обращается главный врач сего заведения – доктор Френсис Абирталь. Не примите за лесть мое глубокое очарование Вашей артистической деятельностью, и восторг почитания Ваших талантов, так искусно демонстрируемых на сцене независимого театра «Лицо Евы», коим завсегдатаем и давним поклонником я и являюсь.