Алексей Медоваров - Колыбель. Двадцать первый век подходит к концу

– Мы сейчас преодолели половину пути через Пустоши до ООН, – сообщил Юдин. – Сразу за тем холмом откроется прекрасный вид на город дипломатов.

Обе дороги, обычная и магнитная, начали огибать пологий холм. На магнитке показался поезд, идущий от ООН в сторону порта. Что-то в этом поезде показалось Николаю странным, и спустя мгновение он понял, что именно. Обычно перед поездом высвечивалась ярко-голубая индикация, показывающая, что пути исправны. Но перед этим составом световая индикация часто мигала, видимо, сигнализируя о проблемах с путями, однако поезд продолжал нестись вперёд, не сбавляя хода!

– Смотрите! – крикнул Николай, но все пассажиры транспорта уже обернулись на скрежет металла о металл и увидели снопы разлетающихся от соприкосновения искр. Синей индикации на путях уже не было и в помине, и теперь магнитная подушка перестала удерживать огромную массу поезда на путях. Состав начал сползать прямо на полотно дороги, по которой нёсся транспорт.

– Вова, тормози! – закричал Юдин водителю.

– Сейчас нельзя! – ответил водитель и прибавил ходу. – Нас сметёт, если сбросим скорость!

– Он прав, – Полянский, не отрываясь, наблюдал за происходящим. – Так есть ещё шанс проскочить!

И действительно, поезд уже смёл небольшое ограждение вдоль своего пути и был почти на трассе. Сама трасса шла по насыпи, забетонированной со всех сторон. Поезд врезался в насыпь, и локомотив подбросило в воздух. Водитель транспорта прижался к самому ограждению трассы и вдавил педаль ускорения до предела. Электродвигатели низко загудели, транспорт рванул вперёд, стремясь проскочить под падающим на полотно поездом. Николай будто бы в замедленной съёмке наблюдал, как над ними нависла огромная масса, бывшая когда-то суперсовременным поездом. Раздался металлический скрежет – это транспорт ещё сильнее прижался к ограждению, одновременно заскрежетало вверху над головами. Локомотив задел кузов транспорта и осколки композитного пластика от панорамного окна посыпались им на головы.

– Всем пристегнуться! – гаркнул Полянский, но было уже слишком поздно. Транспорт всё же сумел выскользнуть из смертельных многотонных тисков, но локомотив со страшным грохотом обрушился на бетонное покрытие. Прочнейший полимерный бетон, не выдержав такого удара, вздыбился словно волна и настиг транспорт. Многотонный шестиколёсный бронированный транспорт подкинуло вверх на несколько метров, словно щепку, и перевернуло в воздухе.

Пространство открытого космоса кружится вокруг герметичной спасательной капсулы. Через крохотный иллюминатор совсем не видно звёзд, вместо них лишь металл, камни, лёд и мёртвые тела, которые сталкиваются с капсулой. От столкновений та раскручивается всё сильней и сильней и вот пространство сливается в неразличимое месиво. Изо рта вырываются клубы пара, конечности пронизывает холод. Николай дрожит всем телом, пытаясь согреться.

Неожиданно стук обломков по обшивке капсулы заменяется на другой звук. Будто кто-то обстукивает металл костяшками пальцев, ища слабину в корпусе. Сначала за спиной, затем сверху, и вот звук приближается к закрытым створкам, а затем и к иллюминатору.

Тук-тук. Тук-тук-тук-тук. Тук.

Это рука без перчатки, она начинает ритмично выстукивать мелодию по стеклу и от каждого постукивания на стекле появляются всё новые и новые трещинки, пока оно не покрывается ими полностью. Николай инстинктивно набирает полную грудь воздуха, тот час иллюминатор разбивается в миллиард мелких блестящих крошек. Вопреки всякой логике стекло падает на потолок капсулы, а не остаётся висеть в невесомости. Рука пропадает, а на её месте возникает лицо с дурацкой ухмылкой и взъерошенными светлыми волосами, вот только вместо румянца – синий цвет кожи. Вадим, смотря Николаю в глаза, начинает кричать:

– Очнись! Очнись! Очнись!

Крик мёртвого друга вырвал Николая из липкого кошмара. Во рту солоно и отдаёт железом, на грудь что-то давит, затрудняя дыхание. С усилием открыв глаза, он увидел свои руки, вытянутые вперёд. «Зачем я тянусь?» – пронеслась в голове мысль. С трудом повернув голову, он увидел одного из людей Юдина, сидящего в такой же странной позе. «Понятно, я пристёгнут, транспорт лежит на боку… Но где все остальные? И что это за странный звук? Нужно выбираться…»

Тук-Тук-Тук.

Николай с трудом поднял налитые кровью руки к застёжке ремня безопасности на груди и попробовал её расцепить. После второй неудачной попытки он рванул её со всей силы. Давление на груди исчезло, и Николай рухнул на противоположный ряд сидений, ударившись коленом так сильно, что едва не потерял сознание вновь.