Алексей Медоваров - Колыбель. Часть первая. Террор

«Добротный роман. С элементами научно-фантастического. Динамичный, плотный, насыщенный героями и событиями. Стилистически близкий к ранним Стругацким, Ефремову, Лему. Чувствуется влияние старой советской фантастики.»

Ирина Щеглова.

Писатель, член Союза писателей Москвы.

Март 2017г.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЭДДИ

– Боюсь, я должен отказаться, сэр.

Очередной ясный ноябрьский день. Над Нью-Йорком ни облачка. Меж плотно задёрнутых штор пробиваются полоски солнечного света, в которых заметны застывшие в воздухе частички пыли. Квартирка полковника Пауэлса в Бронксе, где они с Эдди неоднократно встречались, выглядела уютно – большой диван в центре, мебель в классическом стиле и никакого хай-тека. Большой книжный шкаф с настоящими бумажными книгами вдоль стены. Вот только Эдди прекрасно знает, что квартира эта, при всей своей уютности, полностью липовая, и что Пауэлс в ней никогда не жил, а просто использовал для деловых встреч. Он хитрый и осторожный, этот лысый Пауэлс. Сам ничем лично не занимается, только сводит нужных людей вместе и получает процент с контракта. Иногда работает с персонами, пожелавшими остаться инкогнито – всё строится на доверии. Его никогда не обманывают и не кидают, потому что у Пауэлса безупречная репутация и множество влиятельных друзей.

– Эдвард, я предлагаю тебе последний контракт, а потом уезжай, куда тебе захочется! Ещё полгода! – Пауэлс сидит в резном кресле из красного дерева, закинув ногу на ногу, пальцы крупных ладоней сведены у самого подбородка. Безупречно выбритая голова бликует в лучах солнца. – Я тебе помогу с документами для поездки в любую точку планеты. Если захочешь, и на Марс визу получишь!

– Нет, сэр, – Эдди качает головой и встаёт с дивана, обшитого натуральной, приятной на ощупь кожей. – Я принял решение уехать из этой страны в самое ближайшее время.

– Шесть миллионов! По одному миллиону за каждый отработанный месяц. Это хорошие деньги, сынок!

Эдди кладёт планшет с заданием на стол, даже не включив. Его намерение убраться из страны слишком велико. Даже шести миллионов недостаточно для того чтобы задержаться тут хотя бы на неделю! Через два дня он будет уже в Чили, дышать свежим морским воздухом, пить сухое красное и наслаждаться покоем.

– Нет, сэр, – повторяет Эдди и направляется к выходу из уютной бутафорской квартирки. – Сэм, Андерсон, Питреэлли – любой из них возьмётся за эту работу…

Договорить ему мешает электрический разряд, пробивший всё тело насквозь. Мышцы ног непроизвольно подгибаются, Эдди падает на мягкий персидский ковёр и бьётся в конвульсиях, вызванных разрядом электрошокера. Сквозь стиснутые зубы вырываются нечленораздельные звуки, во рту привкус железа и соли – кажется, он прикусил щёку. Перед лицом появляются начищенные до блеска классические ботинки Пауэлса, и ток прекращается.

– Видишь ли, Эдвард, есть пара причин, по которым я сделал то, что произошло сейчас. – Пауэлс сковывает запястья Эдди пластиковыми наручниками за спиной. – Первая причина заключается в том, что для каждого конкретного случая я подбираю максимально подходящего исполнителя. Так уж вышло, что в данный момент никого лучше тебя у меня нет!

– Знаешь, какая вторая? – спрашивает Пауэлс у Эдди и, не дожидаясь ответа, добавляет: – Я не терплю, когда мне отказывают.

Очередной разряд вырубает Эдди.

– Эй, Эдвард, очнись! – кто-то несильно бьёт Эдди по щекам, пытаясь привести его в сознание. – Проснись же, ты пропустишь всё самое интересное!

Эдди открывает глаза и не видит ничего, кроме молочно-белого, режущего света. Тело ноет от удара током, к тому же конечности затекли от долгого нахождения в неподвижной позе.

– Ты пролежал тут чуть более трёх часов! – сообщил голос Пауэлса, опередив вопросы Эдди. – Ты в лаборатории одного из моих друзей.

Эдди удалось немного приподнять голову, для того чтобы осмотреться. Он мало что смог разглядеть. Круг света, слепящий глаза до слёз, освещал небольшую площадку, оставляя остальное помещение в кромешной темноте. Справа, с застывшей ухмылкой на губах, стоял Пауэлс. Слева, чуть поодаль, возле тележки возился ещё один человек. Он стоял спиной к Эдди, одетый в белый медицинский халат. Сам же Эдди был прикован за руки и ноги к столу для операций. Во рту торчал резиновый кляп.

– Эй, док, можно приступать!

Человек, которого Пауэлс назвал доктором, повернулся. Немного раскосые азиатские глаза убедились в правоте Пауэлса. В руках доктора появился скальпель и небольшой зажим.