Дмитрий Видинеев - Занавес упал

Алексей застонал, погрузив лицо в ладони. А потом задышал так, будто ему не хватало воздуха.

— Моя вина, — выдавил он. — Если бы не я, всего этого не случилось бы. Моя вина… Только моя.

Дарья пододвинула к нему чашку.

— Ты-то тут при чем?

— Я их ненавидел. Они смотрели на меня как на шута. Особенно Роза. Я буквально мысли ее читал: «Вот друг моей невестки — полный дурачок. Слишком убогий, чтобы воспринимать его всерьез». А я ей улыбался, потому что боялся проблем. Из-за тебя… И терпел. — Алексей говорил сбивчиво, то повышая, то понижая голос. — Знала бы ты, сколько раз я хотел высказать Розе и Артуру все, что я о них думаю… И плюнуть в их лица… Меня блевать тянуло от их высокомерия. Хозяева жизни. Элита. Они терпели меня возле тебя только потому, что считали пустым местом…

— Все это больше не имеет смысла, — раздраженно перебила его Дарья. — Они мертвы. Забудь о них и живи дальше.

Алексей поглядел на свои дрожащие руки.

— Мертвы. Из-за меня.

— Господи, — вспылила Дарья, — да прекрати ты уже наконец! Мы, Леша, с тобой, конечно, друзья, но я сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать весь этот бред!

— Ты не понимаешь! — Лицо Алексея побагровело.

— Все я понимаю. В тебе сейчас алкоголь говорит.

— Артура похитили из-за меня! Но я не знал, что все так обернется. Хотел отомстить, но был слишком глуп, чтобы просчитать последствия. Да и не хотел ничего просчитывать. Это был какой-то порыв, дурость.

— О чем ты? — удивилась Дарья.

— Я надоумил одного знакомого журналиста подставить Артура. Я! — Он вскочил со скамьи, нависнув над столом. — С меня начался весь этот кошмар!

— Ты знал Фролова?

— Знал. Познакомился с ним на одной вечеринке. Он все хвастался, что может собрать компромат на кого угодно, только деньги плати. Убедительно так хвастался. Я тогда поддатый был, взял да выложил ему про Розу. Сказал, что ее враги заплатят любые бабки за компромат против нее. Фролов уцепился за меня как клещ, хотел знать, какие у меня мыслишки насчет этого. А мыслишки у меня были! Я ему сказал, что у Розы есть ахиллесова пята — ее тупой сынишка. Если бы я тогда хотя бы на секунду задумался, к чему это приведет… Но мне было по фигу. Позже я узнал, что Фролов каким-то образом познакомился с Артуром и влез к нему в доверие. Но я понятия не имел, какую именно игру затеял журналюга. Я лишь надеялся, что Роза и Артур получат по заслугам. С меня все началось, Дашка, с меня!

Дарья глядела на него, округлив глаза. Молчала, только дыхание с каждой секундой становилось все тяжелее. Алексей обессиленно опустился на скамью, потупил взгляд.

— Если бы не я, Кира была бы жива. Все были бы живы. А теперь… теперь мне хочется сдохнуть.

— Так сдохни! — взорвалась Дарья. Она смела со стола чашки, блюдца и кофейник — те с грохотом и звоном упали на пол беседки. — Пойди и удавись! Ты привел в мой дом смерть! Ты!

Алексей отвернулся, что-то промямлил. Дарья отшвырнула пластмассовый столик, подскочила к нему, схватила за ворот рубашки и встряхнула.

— Вспомни Киру! Она любила тебя, Краснов, а ты!.. И что теперь, решил свою вонючую совесть водкой залить? Как всегда? Приперся плакаться… сдохнуть он, видите ли, хочет… Да лучше бы ты молчал, тупой ублюдок!

Алексей поднялся, посмотрел ей в глаза.

— Прости.

— Нет, Краснов, не прощу! Знаешь, каково это — стоять возле могилы дочери? Знаешь, каково это, а? Ты же мог все это остановить, исправить, но тебе было плевать! Сидел в этой самой беседке, блины жрал, смеялся, шутил, советы какие-то глупые давал и срать хотел на то, что сделал! Подумаешь, какое дело — подставил Артура, Розу, меня, всех! Убирайся! — Она оттолкнула его. — Убирайся, пока я тебя своими руками не придушила!

Он, пошатываясь, вышел из беседки, а Дарья опустилась на скамью и заплакала, погрузив лицо в трясущиеся ладони. Обида, гнев, недоумение смешались в ее душе в ядовитый коктейль, горький осадок которого обжигал глаза. Возникла мысль сейчас же позвонить Константину и попросить его наказать Алексея. Как? Она и сама не знала. Но прошли секунды, планка гнева снизилась, и мысль эта показалась мерзкой.

Алексей нацепил на голову шлем, уселся на мотоцикл, бросил унылый взгляд в сторону беседки и выехал за ворота, которые, с выражением легкого недовольства на лице, открыл охранник. В воздухе осталось витать облачко сизого дыма из выхлопной трубы.

Разум Дарьи заволокло туманом, накатила слабость. В подавленном состоянии она добралась до дома, поднялась в свою комнату, взяла баян и принялась извлекать из мехов тоскливые звуки, не имеющие никакого отношения к музыке. Устремив взгляд в угол комнаты, она механически, бездумно, нажимала на кнопки. И подвывала бессознательно, тоскуя по прошлому. По Полянкиным дням, по спокойствию, по повседневным, приносящим радость заботам, по мелким проблемам, по смеху Киры.