Владимир Апарин - Город двух апостолов. Книга 1. Кровь убитых фараонов

– Странно, такое впечатление, что я это уже слышал или читал где-то.

– Малыгин, ты что-нибудь слышишь? – обратился Мухаметшин к лейтенанту, обрабатывавшему кучу мусора у гаража.

– Нет, Владимир Рахимьянович, только ветер.

Послышался треск, это сквозь кусты продирался Донцов.

– В общем, дошёл до улицы Индустриальной, – он махнул рукой. – И до угольника, конечно, все следы затоптали батальонные, но на Индустриальной кое-что есть, – он вынул из кармана положенный в пакет кусок ткани. – На ветке висел у самой дороги, видимо, к машине напрямую спешили.

– Да кто её знает, – скептически повертел майор в руках пакет. – Может, она уже год там висит.

– Да нет, разрыв свежий, вот и пахнет, как здесь, миндалём.

– Ты тоже чувствуешь? – обрадовался Андрей.

– Человек десять ломилось как стадо, следы уже не снять – растаяло, но веток наломали порядочно. На Индустриальной тоже ничего, машины всё размесили.

– Если они стадом убегали, кто же следы обрабатывал, кто ребят выключал, собаку грохнул кто? – с растяжкой протянул Мухаметшин.

– Ладно, после подумаем, давайте здесь всё хорошенько снимем. Все молча повернулись к девушке.

– Школьница старших классов, девочка ещё.

– А может, студентка первого курса? – Андрей доверял своим ощущениям

на осмотре, и что-то опять выпадало. – Эксперты ничего не трогали?

– Нет, – отозвался Малыгин – Они в машине отогреваются, с шести часов здесь работали.

– А эти чего ждут? – он кивнул в сторону медбригады. – Труп забирать, что ли, будут?

– Да нет, это наши должны забрать.

– Освещение изменилось, теперь хорошенько осмотритесь, – назидательно проговорил Мухаметшин.

Солнце взошло и высветило весь лес. Заблестели остатки амальгамы на старых могилах, а на пятна крови стало больно смотреть.

Андрей ощущал абсурдность происходящего, он видел много смертей – бытовой поножовщины, криминальных разборок, производственных случаев, пожаров, они оставляли самое тяжёлое впечатление. Один раз даже выезжал на железнодорожную смерть. Но здесь, на куче грязи, неуместное белое тело, и он не мог оторвать глаз от её лица.

– Так, точно. Это всё описано у Воробьёвского! Вот чёрт, астральные колокольчики! Но где свечи? Они должны были всё засветить, это часть ритуала!

Видимо, кто-то основательно прибрался. И как в подтверждение догадки набежала туча и посыпалась снежная крупа.

– Так и есть, здесь что-то стояло, и вон там, да вы посмотрите, Владимир Рахимьянович, ямки совпадают с пятнами, и получается звезда, – озарило Андрея.

– Или пентаграмма, – свистнул Мухаметшин. – Ритуальное, этого ещё не хватало!

– Рахимьяныч, здесь банки какие-то со свечами, – донесся из могилы голос Донцова. – И прутья заострённые.

Андрей обошёл аккуратно вокруг девушки и заметил, что под головой, в волосах что-то блестит.

– Кто их сюда спихнул? – Мухаметшин осмотрел банки. – Давай, Сергей, – обратился он к Малыгину, – зови всех сюда, все улики, черти, затоптали, не замёрзнут.

Андрей потянулся за блестевшим предметом, укрытым роскошными рыжими волосами девушки, и невыносимый, раздирающий запах миндаля и полыни ударил в мозг. У него посыпались искры из глаз, и последнее, что он заметил, была подбежавшая медсестра, которая потянула его за руку…

Высокий сухощавый старик резко очнулся от сна. Красные, немного навыкате, глаза его слезились от принятой порции гашиша, голова раскалывалась от запаха миндаля.

Он сидел во главе длинного стола, уставленного несметным количеством блюд, бутылок разнообразного вида, дичи, жареных кабанов и белой рыбы. В огромном зале стоял невообразимый гвалт. Гости шумно разговаривали, смеялись, спорили, играли музыканты, бесчисленная прислуга подливала, подносила и убирала.

Пир перешёл в неуправляемую фазу, и это устраивало хозяина. Теперь можно незаметно уйти. Он сделал знак ближним, и, когда поднялся, с ним вместе встали ещё восемь гостей. Все прошли в боковую дверь. В соседней комнате было светлей и теплей, горел камин, прогоняя весеннюю свежесть. Все расселись вокруг креста на скамьи в виде подковы.

Старик долго молчал, изредка вытирая глаза, приходил в себя. Пальцы его рук, унизанные огромными перстнями, подрагивали, на шее висела массивная цепь, оканчивающаяся большим католическим крестом, на котором, в голове распятого Спасителя, сверкал величиной с куриное яйцо ярко-красный рубин, в боковых лучах переливались такие же алмазы. Место у ног распятия было пусто и сиротливо темнело как выбитая глазница. Старика звали граф Жак де Моле, он был Великим магистром всемогущего и богатого ордена тамплиеров. Его спутники составляли Великий капитул этого ордена. Они были посвящены в тайну ордена и во все его дела.