Майкл Палмер - Естественные причины

– Спасибо, Дебби, – поблагодарила Сара. – Ты поступила правильно, что сказала нам. Не беспокойся.

Ели Бленкеншип уже положил несколько кристаллов под язык старику. Все внимание Сары опять обратилось к Квонгу, она стала его подбадривать и отирать его лицо. Через минуту Бленкеншип дал ему еще одну дозу.

– Вы лечили в джунглях, – сказал он. – Для старого больничного врача вроде меня такой метод вызывает некоторую жуть.

Но дыхание Квонга уже начало успокаиваться, а цвет лица улучшаться. Он все еще ловил ртом воздух, но смертельный страх начал гаснуть в его глазах.

– Частота пульса понижается, а наполняемость усиливается, – возбужденно доложила Сара.

Впервые за время этого кризиса она взглянула на Мэта.

– Молодчина, – беззвучно произнесли его губы.

К моменту приезда «Скорой помощи» Ели дал Квонгу третью щепотку опиума, и тот уже не был в чрезвычайной опасности. Через несколько минут, в то время как оба юриста молча, как зачарованные наблюдали за этой сценой, медик-стажер и опытный врач уже уложили своего нового пациента на носилки, дали ему кислород и нужные лекарства. О лекарствах распорядился Ели Бленкеншип как лечащий врач. Теперь, хотя ситуация и была взята под контроль, он настоял на том, чтобы сопровождать Квонга в больницу. Старика перенесли в «Скорую помощь», и Бленкеншип с удивительной легкостью впрыгнул в машину вслед за носилками. Затем, кивнув на прощанье Саре и показав ей большой палец, поднятый вверх, он укатил на «Скорой помощи».

Джереми Мэллон, что-то пробормотав Мэту о том, что он с ним свяжется, увел своих потрясенных спутников из магазина. Дебби сбегала на второй этаж, чтобы написать записку матери, что они с дедом поехали в «Уайт Мемориал».

Сара, которая побледнела почти так же, как Квонг, устало опустилась на стул из тростника. Мэт принес ей стакан воды.

– Вы просто молодчина, – сказал он.

– Я очень рада, что здесь оказался доктор Бленкеншип. Он неподражаем.

– Но это вам пришла мысль дать опиум, помните? Как вы думаете, старик отойдет?

– Не знаю. Он... такой слабенький. Как будто он ужасно постарел с тех пор, как я его видела.

– Тогда он не был таким?

– Нет. Мэт, я попала в передрягу, правда?

– Ну, это мы еще посмотрим. Разве вы верите, что Квонг давал вам не те ингредиенты все это время?

– Не знаю. Просто не знаю, чему верить.

– "Ну, что касается меня, то я нутром чувствую подвох. Почему вдруг опиум оказался на полке?

– У Тян-Вена, может быть, развивается старческий маразм. Если это так, то он способен поставить опиум на подоконник переднего окна и даже не понять этого.

– Меня на такую удочку не поймаешь. По крайней мере, пока что. Анонимный звонок по горячей линии наркомафии. Дайте мне срок.

– А что вы скажете о траве нони. Если Питер прав, а я думаю, что он прав, то как это можно объяснить?

– Не знаю. Может быть, старикан чего-то напутал. Может быть, тут ничего незаконного нет. Впрочем, эта история с опиумом провернута слишком гладко. Слишком ловко все подстроено.

– Но у вас же нет возможности доказать, что Тян-Вена подставили... если действительно подставили?

– Пока что никакого ключа к разгадке.

– Поэтому у нас неприятности в любом случае.

– Ну, моту допустить, что задача наша не из легких, – заметил он мрачно. – Но тяжелая работа никогда меня не пугала. Все будет в порядке.

В этот момент черная длинношерстная кошка Квонга потянулась, поднялась на ноги, подошла к тому месту, где стоял Мэт, и села на его ботинки.

Шарик покатился правильно, по бороздке, не отклоняясь, но гораздо ближе к краю, чем того хотелось Лео Дурбански. Десять мужчин – пять из четвертого полицейского участка и пять из Дорчестера, – постоянные чемпионы Лиги полицейских и пожарников. Все затаили дыхание, когда шар начал отклоняться к кармашку один-три. Казалось, что он целую вечность катился до кеглей.

– Давай, дружок, – слышал Лео шепот Мэка Пиблза. – Давай, давай, дружок.

Вся сцена походила на передачу «Широкий мир спорта», не переставал думать Лео. Последний шар последней встречи сезона. Чемпионат завершался, и постоянно проигрывающие встретились со всегда выигрывающими.

И вот дошла очередь до Лео Дурбански с его средними показателями один к пятидесяти запустить серию из трех шаров, самую волнующую за всю жизнь. Дав сорок пять, два шестьдесят восемь, и вот теперь, может быть... просто, может быть...

Темно-бордовый шар Лео из Брюнсвика уверенно скатился в кармашек, шарахнув по девяти кеглям наподобие снаряда от гаубицы. Но десятая кегля устояла, покачиваясь из стороны в сторону, как маятник метронома. Несколько игроков охнули, Один из них протянул руку и похлопал Лео по плечу. Потом неожиданно одна кегля вдруг выскочила на площадку и стала мучительно медленно крутиться на ней.