Себастьян Фитцек - Посылка

Поэтому Эмма взялась за узкие перила и постаралась бесшумно, насколько это было возможно, подняться по стертым деревянным ступеням.

За спиной у нее раздался грохот – видимо, типы опрокинули витрину. Зазвенело стекло, но еще громче было ее собственное дыхание.

Добравшись до второго, еще более темного этажа, Эмма на ощупь направилась вдоль стены с грубыми обоями к двери.

Заперта. Как и другая дверь, напротив.

Этого не может быть.

Эмма пошла дальше, на яркую полоску в конце коридора. Там оказалась еще одна дверь, из-под которой свет проникал в темный коридор, напоминающий ей туннель. Но и эту дверь не удалось открыть.

Эмме хотелось кричать от злости, страха и отчаяния, но это уже делали мужчины на первом этаже.

– ПАААЛАААНДТ!

Не только их крики, но и шаги становились все ближе. Грубые тяжелые сапоги, которые поднимались по ступеням намного быстрее, чем Эмма.

Она подалась влево, потеряв ориентацию и уже не зная, стоит ли в направлении улицы или сада, и подергала за очередную ручку.

Ничего.

В отчаянной последней попытке она со всей силы навалилась на дверь – и почти влетела в комнату.

Запнулась, отпустила дверную ручку, приземлилась коленями на пол, покрытый ковром. В последний момент успела выставить вперед локти, чтобы не удариться головой.

Она тут же поднялась и закрыла дверь изнутри.

«Они слышали меня?»

У Эммы закружилась голова. Пытаясь найти какую-либо опору, она схватилась за комод, рядом с которым и опустилась на колени – не осознавая, что всего несколько часов назад уже пыталась прятаться точно так же.

Спиной к стене, лицом к большой кровати.

Здесь было теплее, чем в остальном доме. Она чувствовала запах пота и еще какой-то другой, немного гнилостный запах.

Либо портьеры здесь были не такие плотные, как в гостиной, либо волнение обострило ее чувства. В любом случае Эмма видела больше, чем просто тени и очертания.

В спальне Паландта, где она, очевидно, находилась, доминировала древняя кровать с балдахином.

Кровать была красиво заправлена, из-под покрывала в стиле пэчворк выглядывали края пышного одеяла.

Подушки всевозможных размеров аккуратно стояли в три ряда в верхней трети кровати.

Как в отеле, подумала Эмма и возненавидела это сравнение.

– ПАААЛААААНДТ?

Мужчины, поднявшись наверх, дергали за ручки и ломились в те же двери, что и она, разве что делали это не так осторожно.

Дерево трещало, петли скрипели.

И Эмма не знала, куда спрятаться.

Под кровать?

Нет. Там они проверят в первую очередь.

Больших шкафов в комнате не было, только платяная штанга на колесиках, вешалка для пиджака у окна и ночной столик прямо перед Эммой, на котором стояло пол-аптеки: баночки с таблетками, спреи, блистеры и прочие медикаменты.

Неожиданно Эмма перестала воспринимать что-либо, кроме монотонного шума в ушах, но вскоре затишье перед бурей закончилось. Дверь спальни распахнулась, ударилась о край комода, рядом с которым она сидела на корточках, и Эмму ослепило.

Резким, ярким светом.

Потолочная лампа беспощадно освещала кровать и все вокруг.

И ее тоже.

Эмма закрыла глаза – не потому, что наивно полагала: раз она никого не видит, то и ее не увидят, а потому, что ошиблась.

Штуковина рядом с окном оказалась вовсе не вешалкой для пиджака, а еще одним манекеном для парика. Но уже не лысым, как тот внизу, в прихожей, – на этой пенопластовой голове был нахлобучен грубо выполненный длинный светлый парик.

«Что я, дура, наделала? Куда я только попала?»

С одной стороны два вышибалы, с другой – извращенец.

Она услышала, как пара сапог вошли в комнату, но все еще на решалась открыть глаза… и вдруг зазвонил ее сотовый.

Громко, пронзительно. Как сигнализация до этого.

Черт, черт, черт!

Пот выступил через все поры, словно это была не комната, а сауна.

Эмма знала, что теперь все кончено. Что она даже не успеет позвать на помощь, когда вытащит сотовый из кармана брюк и ответит на звонок, но все равно попыталась.

Слишком поздно.

Она держала телефон в руке. Смотрела на темный дисплей и проклинала того, кто выдал ее двумя звонками. Раздался грязный смех мужчины с басом бультерьера.

Эмма широко открыла глаза, почти ощущая дыхание смерти, но там никого не было.

И смех стал тише, удалился от спальни, вглубь коридора, вместе со стучавшими по половицам сапогами второго мужчины.

Лишь когда оба спустились вниз, до Эммы дошло, что звонил не ее телефон, а телефон бультерьера.